Вызима, дом-гнездо Джеспера
5 мая, ранее утро

Джеспер, как всегда, проснулся с рассветом и первыми петухами. Подуэльф сел перед зеркалом и раскрыл сундук с гриммировочными принадлежностями. Приказ Вильгефорца был понятен, как ясный день, но особо светиться своей рожей тоже не хотелось. Поэтому мужчина решил воспользоваться обликом выдуманного им травника Динтры из Ривии. Правда тот факт, что он, якобы, из Ривии можно было и опустить.
Первым делом Арлекин придал своей коже более здоровый, но несколько старческий цвет, затем настал черёд морщин и крупного носа. Закончив с этим, Джеспер посмотрел в зеркало и ухмыльнулся, увидев в нем лицо старика. Теперь дело оставалось за малым - седые волосы, борода, кустистые брови и морщинистые руки. У шпиона был очень хороший набор дорогих искусственных волос. Среди них были и парики, и искусственные бороды, и, даже, искусственные брови. Мужчина выбрал наиболее подходящие варианты волос, бороды и бровей и прикрепил их при помощи специального раствора. Теперь перед зеркалом сидел Динтра, а не Джеспер, сам процесс перевоплощения занял несколько часов.
Остальные превращения не заняли много времени: дешёвая, старику в пору, но добротная мантия серого-зелёного цвета, шерстяной пояс, дешёвые сапоги, удобные для ходьбы по лесам и болотам. Некоторое время подумав, Динтра взял крепкий дубовый посох, на пояс повесил серп и перекинул через плечо сумку с травами и отварами...
Правда под этим обликом был Джеспер, а Джеспер не привык ходить без оружия. Поэтому под мантией у него были спрятаны кинжалы.

В таком виде мужчина вышел на улицу и, слегка сгорбившись, поплелся на площадь.

Вызима, корчма
5 мая, утро

Раз-два-три! Раз-два-три! Прыжок! Оттянув носочек, поворот!
Ребек вторит незатейливой пляске молоденькой девчушки.
Было б незатейливо, кабы не выбивала ритм маленькими ножками с бубенцами, плясунья так складно, не по-человечьи мягко. Табрыш, хозяин корчмы «Ленивый вол», не зря разрешил циркачам облюбовать площадку у его заведения. Народ с ночи глазел на факиров, чудом не спаливших квартал… А вообще зря брешет. Хорошо драконов изображали. Красиво. И уж тем более, ни искры на дома не попало! Не зря старый проходимец Шевр, знакомый ещё по голозадому детству, столько за смотрение дерёт. Полтора орена с рыла, ых!
И девка хороша. И та, что под музыку как аспид гнётся, Лия кажись. И эта эльфочка. И с факирами ночь кривлялась, и сейчас, только на часа четыре отходила. Эльфы же совы.

Раз-два-три! Раз-два-три! Прыжок! Оттянув носочек, поворот!
Ольха умудрилась не сбиться ни разу, и не соврать мелодию. Хотя, такую соврать грех! Простейший мотив, плясовой, незатейливый. Зато игривый и весёлый, тутошнему народцу любо, да и Канарейка не менестрель. К сожалению…
В последний раз мазнув смычком по упругим струнам, девушка легонько подпрыгнула на носках и, приземлившись, плавно поклонилась публике. Ласкали слух хлопки и одобрительные свисты. Ласкал и звон оренов, что сыпались в кожаное ведёрко, которое по кругу носил Явым. Карлик недавно занял место почившего клоуна, но оказался славным человечком, и часто помогал Фэй на выступлениях такими вот мелочами.
- Ещё чего спляши им, Птичка. – Подмигнул Явым, подходя к эльфке. Выручка была недурна. Жаль, больше половины Шевр заберёт… Вздохнув, танцорка покачала головой.
- Не сейчас, я так днём с ног свалюсь, а работы ещё, у! Пойду внутрь! – Шевру то хорошо. Он спит. Как и многие другие из труппы. А кто-то остался за воротами. Фаэля, вон, с барсом в город не пустили…
Циркачка зевнула.
- Пойдём? Ты же тоже не завтракал. – Карлик смешно потянулся  и кивнул.

- Пить! Квасу. И еды… Со вчерашнего у вас грибы так вкусно были сготовлены. – Смело стукнулись о столешницу деньги. – Две порции во-он туда! – Махнула рукой в уголок. И лучезарно улыбнувшись подавальщице, направилась вместе с коллегой к указанному месту. На пути подметила, что внутри Вола народу куда как меньше, нежели снаружи. Рядом у стойки оказался крупный мужчина, чем-то похожий на жителя степей. То ли осанкой, то ли… Таких девушка видела не часто, потому наверно, едва не свернула голову, глядевши.
- Дырку проглядишь, иль нос отрежут! – Строго прошипел Явым. Дёрнув любопытную за подол. – Отворотись. – Фыркнув, Канарейка отвернулась. Правда, чего, наёмников не видела? По правда говоря -  мельком. Да и… Чего уж там, нередко избегала оных. По наставлению хозяина. И Шуса, земля ему пухом.

Отредактировано Канарейка (2012-06-14 00:37:17)

Вызима, корчма

Ольха обхватив ладонями кружку с квасом грустно глядела на демонстративно отставленную тарелку с тушёными грибами-лисичками. Пахли они здорово. Но виной убитому аппетиту был убитый же таракан. Жестоко убитый, видимо разогретый в печи вместе с грибочками. А может бедолага почил и раньше, захлебнувшись в котле от обжорства. Тонкости не волновали, но наличествовал факт, сейчас лежавший около тарелки, печально поджав лапки. Эльфка вздохнула.
- Что? Есть не будешь из-за таракашки? Привереда. – Карлик хмыкнул, смешливо глядя на подругу. Та покачала головой.
- Хочешь? Бери мою порцию… - Она улыбнулась. - Бери. – Повторять не пришлось. Маленький шут ел за троих. Орла умилялась всегда. Правда, на … она вообще очень часто умилялась. Почему-то.
- Едут!! – В едальню вбежал мальчуган, видать сын полового, и вылетел на улицу. Кто, едет, гадать не нужно. Король с невестою! Фэй тоже подскочила. Интересно ж поглядеть на взаправдашнего короля! И принцессу! Красивая наверно, вся в шелках, волосьями златыми и глазами…
- Ой, пошли поглядим! На короля! – Дёрнула за рукав карла, и сама, плавно огибая столы, пошла к выходу. А вон, уже народ за околицей харчевни спешит! Кортеж видят, небось! Никак ихний! Даже выходить боязно – задавют…
- А правду говорят, что ко дворцу в полуночь приедет карета-тыква! А из неё выйдет красавица невиданная, и в туфельках их алмазов цельных?! Я слышала! – Она хитро оглянулась в зал. -  Хотите расскажу? И про то, как она сбежит, туфельку утеряет, а король искать по всему белу свету её станет? И всем, значит, туфельку эту примерять будет, девам. – Откинув тяжелую пшеничную прядку за плечо, прижалась спиной к дверному откосу. Выскакивать на большую дорогу, под копыта коней не хотелось. Наверняка пока стражей разъезд, а короля она не пропустит!
Встрепенулась, услышав голос.
Народ, на дворике, где недавно плясала циркачка, не расходился, слушая новый мотив. И стихи.
Внимание Фиёрн с мыслей о короле, принцессе и сказки, переключилось на певунью.
  - Ух, ты...

Вызима, корчма

Лия всё перебирала пальцами по струнам. Людской поток не иссякал. Кто-то слушал очередную песню, кто просто глазел по сторонам, интересное, оно всегда найдётся. А вот добрый человек одарил девушку монеткой, за что благодарила она его. Новым куплетом, новой строчкой, да хотя бы и новым словом. И ещё одним, ещё...
- Король!
- Едут, взаправду едут...
- Пустите родимые...
Заслышав приближение короля все, кто заседал в таверне тоже высыпали на двор. Они заполнили всё, словно яблоки, что вытряхивала когда-то мать из корзины в сенцах. Так же как эти самые яблоки, народ раскатывался по улице.
Менестрель как раз подошла к последним строкам:
- Ух, ты... - та самая циркачка-плясунья. Понравилось стало быть.
Антилия подняла на девушку глаза, попыталась легко улыбнуться.
- Я жду... - тихонько, почти шёпотом закончила певунья. Поднялась, сейчас не время пению, король едет.
Интересно, а принцессы его красивые? Пусть не все, ну уж одна явно должна быть распрекрасной.
С такими примерно мыслями Антилия поднялась на ноги, чтобы было лучше видно. Оказалась аккурат рядом с циркачкой.
Эх, как хотелось бы посмотреть их представление. Это ж сколько о цирке Шевра говорят, а я не видела диво такое...

Гори, мой костер, гори до зари,
Серебром распыляются струны...

Иногда судьба бывает жестока к своим фаворитам.
Пережив события в Бурдорфе и оставшись при этом целым и даже относительно невредимым, Юлиан де Леттенхоф, в миру известный как просто Лютик, прознал, что в Вызиме грядет великое событие. Торжество. А где торжество, там присутствовали три основных пункта жизни любого барда в частности: там будет работа, там будет еда (и, возможно, даже дармовая)... и там будет много прекрасных девушек. Так почему же, диавол подери, не попытать счастье?!
Лютик попытал: чудом улепетнув от разбойников, промышляющих на тракте, он прибыл в столицу славной Темерии, а вот что делать дальше - не знал.
Славная столица Северного Королевства встретила худощавого франта в малиновой фантазийной шапочке так шумно, пьяно и, увы, не по поводу его приезда, что хотелось выть с досады.
Пегас, кося лиловым глазом не бегущих рядом мальчишек, медленно семенил мимо моста Канатчиков, мимо святилища Мелитэле, переступил налитую дождем или скотом лужу, стремился подальше от грязного и вонючего квартала. Лютик же... Лютику, впрочем, было всё равно.
Опыта у него было предостаточно, но что-то подсказывало, что Фольтест уже нашел себе музыкантов на вечер.
Оставалось ехать в ближайший трактир, снимать усталость, лечить стонущий зад и распускать слухи. Разумеется, о Бурдорфе и всём там произошедшем.
Трактир отыскался быстро. Народу там было...
Лютик театрально закатил глаза.
"И что теперь? Не найдется свободной койки и девочки? Не найдется? Для меня?! Ха!"
-Присмотри! - Бард ловко перекинул повод Пегаса одному из служек таверны. Орен, брошенный следом, не успел коснутся земли своим чеканным краем.
Юлиан очутился на твердой земле, едва не уткнувшись носом в широкую, пахнущую потом и конем грудь.
Незнакомец выглядел... незнакомо, волосато, немного угрожающе и совсем не был похож на Геральта их Ривии, что пугало.
- Извините, случайно, - пролепетал Юлиан и шмыгнул в таверну.
Незадачка! Едва не получил на орехи с первых же шагов по вызимским камням.
Обернувшись на громилу, Лютик совершенно не смотрел вперед и...
- Ой! Я... кхм. Пардон, милсдарыня! Я не хотел, правда!
"У неё безумно прекрасные глаза. Такие глаза бывают либо у чародеек, либо у богинь."
Если быть точным, то никаких серьезных увечий девушка получить не могла: бард, споткнувшись, схватил её за руку, уводя за собой. Всё кончилось бы плачевно, если бы не учеба в славном Оксенфурте: Юлиан не только устоял на ногах, но и умело подхватил девушку, которая к тому же оказалось эльфкой.
- Я - Лютик. Просто Лютик.
Бард улыбнулся. Лучезарно.
И все же Вызима была удивительным местом. Во всех своих отношениях.

Ингри понаблюдал за кортежем и его охраной ещё немного и пожав плечами, пошёл назад в корчму. Нужно было найти работу. И желательно всё же не вышибалой. А то как то эта работа никак не вяжется с почётом.
Да уж, почётом. Это удивительно что на тебя самого не начали указывать как на какого нибудь монстра. Так поневоле поймёшь ведьмаков. Когда видишь страх в глазах платящих тебе людей, осознаёшь, на насколько одинокий путь ты встал, начав охотится на чудовищ. Даже если они, чудовища эти, в человечьей шкуре. Ну да ладно. Мне не привыкать. А многие красивые девушки за небольшую плату согласны забыть о твоей репутации и согреть тебе постель. Тоже иногда неплохо.
Вскоре после этого он подошёл к корчмарю и достаточно громко, так чтобы было слышно тем, кто захочет услышать, осведомился:
- Милейший, а не найдётся ли здесь какой нибудь работы для Чистильщика? Может чудище какое в окрестностях завелось? Я конечно не ведьмак, но тоже могу немало. Да и за чудовищами в людском обличье тоже... охочусь.
Он понимал что подобной фразой скорее всего посадит себе на хвост много отребья. Но сейчас, даже отребье сошло бы в качестве источника денег. Естественно, работодателями они быть не могли... а вот добровольно пожертвовашими... немного денег в качестве компенсации...

Отредактировано Ингри (2012-06-16 00:08:12)

Радость любовью не подменить. Менестрель, известный в миру как просто Лютик, никогда и не пытался.
Известность - это не только тугой кошель. Это и признание у молодых и прекрасных дам. Иногда эти два полезных качества соединяются в одном человеке.
Щелкнув девушку по носу и вернув её в состояние по отношению к Земле привычное, виршеплет подмигнул новой знакомице.
- С тараканьями? Хорошо, не стану. Думаю, они не являются такой уж необходимой добавкой к моему рациону питания. А вообще... странное у тебя имя, Птичка.
Бард улыбнулся, а голубые и ясные глаза уже успели высмотреть в толпе незнакомых лиц одно юное, прекрасное и знакомое до глубины души.
- Антилия! Душа моя! И ты здесь!
Дай Лебеда, услышит! Правда ведь услышит!

Трактирщик хмыкнул. Чистильщик либо притворялся, либо действительно был глуп.
- А то как же, есть. Стрыга есть. Вот к королю обратись, за её исцеление положено аж пять тысяч оренов чистыми. Почему бы не попытаться, а? Или не слышал ничего про стрыгу?
Меж тем, таверна пила, обсуждала, интересовалась и заключала сделки. Различные сделки и ставки: кто станет женой Фольтеста, сколько у них будет детей, как назовут первого, кого сожрет стрыга. Интересный народ в Вызиме...

Ингри покачал головой. Конечно же он читал объявление про стрыгу, но это был не его профиль. То есть вот совсем не его. Там требовалось расколдовать, а не уничтожить. А в магии он был не силён.
- Нет, об этом я слышал. Не мой профиль. Я абсолютно несведущ в магии и занимаюсь уничтожением, а не расколдовыванием. А это для короля неприемлемо. К тому же такое существо как стрыга для меня может быть попросту слишком серьёзным противником. Я человек, а не ведьмак. Иногда жаль. Меня узнавали бы сразу.
Потом он увидел весьма неприятную и некрасивую сцену. Толстый низенький мужичок весьма некрасиво обругал барда, в котором Ингри с удивлением узнал известного Лютика, пока тот разговаривал с миловидной девушкой, которая ранее заглядывалась на него самого. Он жестом показал трактирщику что сейчас вернётся, после чего подошёл к пытавшемуся протиснуться сквозь толпу толстячку и положил тяжёлую руку ему на плечо.
- Знаешь, приятель, может быть ты не понял с кем ты разговариваешь, но мне на это в целом плевать. Своими визгами ты испортил мне настроение, а это небезопасно. Потому мой для тебя совет - немедленно извинится как передо мной, так и перед этой девушкой и Лютиком. Это я так, если ты не узнал известного барда.
При этом он возвышался над толстячком на приличный кусок роста, а его мускулатура быля весьма внушительнее мускулатуры толстячка. Он буквально подавлял всем своим видом.

Шевр с неподдельным интересом воззрился на гиганта. Ольха закусила губу и покачала головой. Угрозы циркача всегда были чем-то сродни легендам. Рассказывают – а всё не взаправду. Хотя, за маэстро Лютика было обидно. Но – вежливый Шевр это даже не легенды – небылицы. Потому стало не по себе. Если драка… Поймала взгляд перегнувшегося о стол, полового. А рядом с ним женщина. Да такая высокая… Красивая, как чародейка. Ух ты… Но, было дело куда более важное, чем глядеть по сторонам. И  чародейкам.
Вырвав руку их хватки хозяина, положила ладошку на сгиб локтя большого человека. Заглянула в глаза (пришлось чуть вывернуться, да голову задрать):
- Сударь, он не с той ноги встал, вот и шумит. – Тяжёлый взгляд управителя вперился в эльфку. Но его обладатель промолчал. – А я всё равно его слушать не стану, пока не поем! – Скорчила гримаску Шевру, отходя к оставленному столику. Конечно, потом наорёт. Обязательно, даже, всенепременно. Но это как дождик или, как раз метко заметил Явым - понос – на «хочу» не остановишь. Второе сравнение было грубым, но более образно верным. По отношению к хозяину, и только.
Меж тем управитель выдохнул.
- Провалитесь, вы все… А ты, медведь… За глазенье на моих артисток деньги плати. Я не для этого её вырастил, чтобы всякая шваль ошивалась, и мне качала права. Понял? Ударишь – переночуешь в яме. Я знаю сержанта стражи. Он любит цирк, ещё с детства. И не любит стервятников – так вышло по жизни. Так что… бывай. – Одарив мужчину полным презрения взглядом, вышел из таверны, напоследок кивнув Канарейке:
- Чтобы к полудню была на площади. Я неустойку арендатору не намерен платить. Из вас же вычту. Или продам. – Это уже под нос. То ли шутка, то ли угроза – поди разбери.
- Не злитесь на него. – Подошла Фиёрн. Уже с чашей кваса. Пригубила, наморщила носик. Морс больше любила. Клюквенный. – А может господин Цветок-Лютик споёт? – Обратила синие глаза на Лютика. – Или в ду…м… Дуде… Дуэте с той девушкой? Раз вы знаетесь…

Не прошло и пары мгновений, Лия ещё и не успела намечтаться всласть о цирке с его шутами, танцовщицами и, наверняка, кем-то там ещё, как знакомый голос вывел её из мысленных закоулков.
- Антилия! Душа моя! И ты здесь!
- Лютик... Я не ожи... Хотя чего душой кривить, ожидала! Какой же праздник без тебя... - девушка сбивчиво лепетала улыбаясь всё легче и непринуждённее.
Не то чтобы появление знаменитого менестреля решило все её проблемы, нет. Но, любой согласиться, знакомое лицо - большое дело. Тем более, избыток слушателей налицо. Никто не останется без публики.
Небольшая неприятность в лице хозяина Канарейки, как назвалась девушка-плясунья, быстро разрешились при помощи какого-то незнакомого верзилы. Честно говоря, Лия немного струсила, подняв на того глаза. Не то чтобы он давал причины, скорее наоборот... Но всё же было в нем что-то такое...
Или это старые привычки просыпаются...
Вместе с воспоминаниями на поверхность вылезла и лёгкая тоска. Да, теперь уже лёгкая. Она постепенно привыкала к свободе, к тому, что не обязана выполнять грязные мечты каждого желающего, не обязана покоряться, но тоска... Та часто грызла девушку.
- ... Спеть? Споем, Птичка! Обязательно споем! Только вот я бы и покушать был бы не прочь.
Видимо я что-то упустила?
- Пожалуй, мне обед тоже не помешает, - менестрель направилась вслед за компанией под крышу таверны. Немного поморгала глазами, привыкая к скудному освещению.

Крестценция спокойно наблюдала за людьми в зале. Пока они с ней не разговаривали она была довольна жизнью. Трактирщик замолчал, радостно напевая себе что-то под нос. Драка не состоялась, и он был счастлив. Странное шебуршание заставило чародейку насторожиться. Юбки её платья ненавязчиво колыхались, глянув вниз, она заметила белокурого мальчугана, нагло срезающего кошелек с её пояса. Тот пока не заметил, что был обнаружен.
Удивившись беспардонности ребенка, Ромерхайм схватила того за руку, прежде чем кошелек упал в его маленькую, худенькую ладошку. Два голубых глаза испуганного ребенка смотрели в светлые очи женщины.
- Тебе говорили, что воровать - не хорошо? - угрожающе шипя поинтересовалась чародейка. Она не любила воришек, ненавидела попрошаек. Если первые хотя бы сами зарабатывали деньги, молча, то вторые постоянно ныли и мешались. Тем не менее никто из них не обладал деньгами, которые заработал сам.
- Тетенька, я... у меня... сестричка, маленькая, болеет... - ребенок скорчил жалостливую гримасу, надеясь разжалобить Крестценцию. - Мне нужны деньги, на лекарства...
- Так заработай! - резко ответила чародейка, дернув парнишку за руку. - Найди работу и лечи свою сестренку, - продолжила она спокойнее. Выпрямившись во весь свой немаленький рост, она отпустила руку ребенка и провела пальцами над почти что срезанным кошельком. Ремешок, на котором он держался вновь стал цел и невредим. Парнишка, увидев маленькое чудо, тут же испугался, поняв, у кого собрался воровать, и тут же понесся к выходу.
Но не успела чародейка успокоиться после такого... занятного инцидента, как где-то рядом, совсем рядом с таверной, что-то с шумом взорвалось.

Ничего особо примечательного не происходило и все было тихо и спокойно... Для такого дня. Арлекину это все настолько надоело, что он решил было направиться в таверну и пропустить по паре кружек пива. Он уже начал ковылять в сторону ближайшей таверны, как вдруг...
Раздался громкий взрыв, заставивший Динтру подскочить на месте с такой прытью, которая бы даже и не снилась такому старику. Осомтревшись и поняв, что за ним никто особо не следит, он быстрым шагом направился к месту происшествия. Кажется, что недалеко от места взрыва нарастала паника, но "старичок" смог быстро добраться до разрушенного взрывом здания. "Ох ты черт!" - мысленно выругался Джеспер. Его взгляд привлекло движение среди обломков. Динтра осторожно пошел по обломкам, дабы посмотреть - что же это шевелится. Да и интересно было - чем же вызван взрыв? Неужели краснолюды подорвались во время своих экспериментов? Все это было очень странным и об этом надо, всенепременно, доложить мессиру Вильгефорцу.

Крики, кровь, запах страха – всё это пробуждало, всё это толкало, всё это желалось. Свет солнца не обжигал, свет испуганных, мечущихся душ овец манил. Ещё немного, ещё рывок, ещё…
- Нет-нет! – Девушка сжала виски. Искорки сбежав по волосам, змейками поползли по тонким пальчикам. – Не идите туда, бегите… Бегите…
Бегите.
- Бегите!
Бегите.
- Не уйти, не обойти…
Не уйти, не обойти…
Дрожала птичка, чувствуя, что кто-то держит… Или держится. Дрожала всем телом, хотела пропасть отсюда. Исчезнуть, вырваться из чужой шкуры, чуждой, страшной, злой… Судорожно обхватила кого-то, будто могла тем спастись от кошмара наяву, кошмара в даре. Кошмара утонувшего в крови и криках, что скоро, очень скоро будут тут, прямо тут.
Здесь. Сейчас.
- Остановите... остановите...- Умирающий старик. Кровь придёт с ним. Видела.
Здесь. Сейчас.