(За растянутую биографию прошу прощения. Канона беру впервые, любые замечания приветствуются)

Персонаж:
1. Полное имя:
• Настоящее, тщательно скрываемое и нелюбимое: Пико де Мирандола.
• Псевдоним, взятый незадолго до выпуска из Аретузы: Лидия ван Бреденвоорт.

2. Возраст:
• 62 года.

3. Раса:
• Официально человек, хотя на деле является квартероном.

4. Род занятий, профессия:
• Чародейка, ассистентка и личный секретарь Вильгефорца.

5. Внешность:
• Сравнительно невысокая, лишь пять футов и три дюйма*, изящного сложения и небольшого веса девушка, можно сказать, миниатюрная. На вид - чрезвычайно юная, едва вступившая в пору совершеннолетия особа не старше двадцати лет. Одного взгляда в ее сторону достаточно, чтобы понять - ее тело никогда не знало ни тяжкого труда, ни изнурительных родов, ни серьезных болезней. Стройная, она не наделена особо пышными формами, однако и совершенно плоской Лидию назвать нельзя. Весь ее облик словно бы полностью лишен сколько-нибудь резких линий и острых углов, из-за чего ван Бреденвоорт производит впечатление девушки беззащитной, мягкой и в принципе не способной причинить кому-либо вред. У нее узкие, несколько покатые плечи, точеная шея и изящные руки с длиннопалыми ладонями, которые нередко могут оказаться испачканными масляными красками. Волосы длинные - примерно до талии - насыщенного каштанового цвета, вьющиеся мягкой волной, чаще всего бывают распущены и примяты тонким венцом, либо скручены в жгут и небрежно сколоты на затылке.
Лицо чародейки классической овальной формы, открытое и также лишенное даже намека на жесткость - высокий лоб, слабо выраженные скулы и мягкая линия подбородка. Черты лица некрупные, утонченные - длинные дугообразные брови, прямой нос с едва заметным прогибом и округлой колумеллой, а также небольшие узкие губы, пусть не самые полные, однако четко очерченные и яркие... Хотелось бы сказать "от природы", но нет. Некоторое время назад нижняя часть лица чародейки была непоправимо травмирована, из-за чего Лидия лишилась не только голоса, но и внешней привлекательности. Не сходящая с ее лика нежная улыбка - сильнейший фантом, вынужденная мера, на которую пришлось пойти, чтобы люди не падали в обморок при виде искалеченной магессы. И хотя мощнейшая иллюзия в точности копирует девичьи черты, какими они были до инцидента, в среде магов считается вопиющей бестактностью пристально всматриваться в лицо Лидии.
Отдельно стоит упомянуть глаза чародейки - это, вероятно, наиболее живая и эмоциональная часть во всем ее облике. Большие, миндалевидной формы, для Лидии они - воистину зеркало души необычайного кобальтово-синего цвета. Не имея возможности говорить и выражать свои чувства через мимику, она вынуждена полагаться лишь на выражение собственных глаз, надеясь, что окружающие сумеют понять ее настроение.
Кожа Лидии чуть розоватая, бледная и нежная, крайне чувствительно реагирующая на жаркие солнечные лучи - несложно догадаться, что эта чародейка привыкла практически все свое время проводить в помещении, весьма редко выходя на улицу.
Все ее движения спокойны и размеренны, ходит чародейка плавно и тихо, ступает с носка на пятку, явно не желая привлекать к себе излишнего внимания. На людях нередко прикрывает лицо веером, не в силах избавиться от чувства неловкости из-за пострадавшего лица.
Общаясь телепатически, старается имитировать собственный голос, каким когда-то обладала, посему в головах собеседников звучать будет мягкое сопрано.
В одежде проявляет непривычную среди чародеек умеренность, предпочитая носить длинные платья, не имеющих вопиюще-прозрачных элементов и кричаще-глубоких вырезов, однако нередко открывающие плечи и верхнюю часть груди на радость ценителям женского тела. Знает толк в украшениях и выбирает их с умом и вкусом - чаще всего носит тонкое алмазное ожерелье, дополняя его изящными серьгами и парой неброских колец. Носит мягкую - чаще всего замшевую - обувь без каблуков, позволяющую передвигаться как можно тише. Любит качественные ткани вроде шелка, бархата, атласа и жаккарда. Тяготеет к синим и зеленым оттенкам, вообще предпочитает нейтральные либо холодные цвета. Если того требует ситуация, без колебаний сменит платье на строгий мужской наряд, облачившись в рубаху, матерчатые штаны и кожаную куртку.
Особых примет, кроме скрытого иллюзией лица, в облике Лидии не так много: трогательная родинка на правой щеке и еще две - над левой грудью.

* ~ 160см.

6. Биография:
• Знаете, поразительно, что при таком детстве Пико не выросла эдаким кульком сахарной ваты с ножками в этом дурдоме с нежным названием "Отчий Дом". Нет, период наивных мечтаний и веры в зубную фею прошел без особых эксцессов - ребенка не сопровождали пони противоестественного окраса, питающиеся бабочками, а в качестве продуктов распада производящие бабочек всех оттенков... Однако впечатлений хватало.
Любезная матушка - крепко сбитая дама, обладательница звучного имени Виттерия - была женщиной, что говорится, со связями. Из тех, кого любят не за ум и красоту, но за деньги и высокопоставленных родственников. Так себе товар, на ярмарке невест есть и получше, прямо скажем. Вероятно, Виттерия, отличавшаяся прескверным нравом, так и осталась бы старой девой, если бы не любящий отец, глава семейства, беспокоившийся о счастье единственной дочери. С его легкой руки муж для Виттерии был найден быстро - предприимчивый полуэльф, жадный до золота и невероятно амбициозный, к тому же, желающий, как это ни парадоксально, выбиться "в люди". На первый взгляд - мезальянс был жуткий. На второй... А какого еще союза могла ждать Виттерия, прямо скажем, ни мозгами, ни красотой не блиставшая? Высший свет выпил на свадьбе, посудачил после, а затем успешно забыл об этой истории.
На этой нейтральной ноте наша сказочка могла бы закончиться, если бы не супруг-полуэльф, который, очевидно, оказался счастливым обладателем так называемого шила пониже спины - помимо того, что за краткий срок супружеской жизни он успел заработать себе имя в гильдии ювелиров, в которой, надо сказать, отец Виттерии тоже занимал далеко не последнее место, так он еще и сумел обрюха... Кхм. Виттерия забеременела, в общем. Беременность, длившаяся на полтора месяца дольше, видимо, из-за доли эльфийских кровей по отцовской линии, закончилась вполне благополучно. Виттерия произвела на свет очаровательное попискивающее существо.
И вот тут-то у грубоватой Виттерии совсем снесло чердак. Женщина преобразилась кардинально, из дебелой дамы с характером, достойным островов Скеллиге, превратившись в заботливую квочку, бесконечно охающую над своим дитятком. Супруг только диву давался, какие чудеса творились с женой - скупая на эмоции, она стала чаще улыбаться, вспомнила, что не совсем белоручка и взялась за шитье, обратила внимание на домашний быт и работу прислуги, уже совсем отвыкшую от контроля и потому откровенно ленившуюся. Не склонная к трате денег, она, зная о том, что семейные закрома, вообще-то, не пустые, кинулась покупать подарки своей новорожденной дочери, которую, кстати, одарила чирикающим именем Пико. Стеклянные звездочки над кроваткой, певчие птички в золоченых клетках, даже золотые рыбки в банках... Впрочем, несчастные существа довольно скоро сдохли. Очевидно, не пережили чрезмерной заботы. Единственным сдерживающим фактором в этом розовом королевстве, постепенно поглощавшим весь дом, был супруг. Практичный полуэльф рад бы видеть, что женушка стала мягче и как-то женственнее, однако нежелание тратить деньги все же брало свое. Как ни странно - скандалов не было. Вероятно потому, что дед, устроивший свадьбу этих двоих, ясно дал понять: стоит его дорогой внученьке пожаловаться на супруга раз или два - и остроухий вылетит из поместья, сытой жизни и ювелирного дела на околозвучной скорости. Посему, урезонивать обезумевшую от любви супругу приходилось как можно мягче.
Крошка Пико росла невероятно тихой девочкой. Ей куда больше нравилось слушать, чем говорить, она постоянно уходила в себя, нередко отвечала с запозданием, предварительно потратив десяток секунд на то, чтобы посмотреть в глаза собеседнику. Взрослых это смущало. Девочка была миленькой, но чудом красоты ее назвать было нельзя. От природы яркие губы казались нарисованными, какими-то ненастоящими и резко контрастировали с чрезвычайно бледной кожей. Густые каштановые волосы были непослушными, заплести их хотя бы в косу было возможно, но бессмысленно - через час она расползалась по волоску и непокорные кудри вновь неприлично топорщились. Единственное, что в облике девочки не вызывало нареканий - ее глаза. Взгляд которых так сильно смущал тех, кому довелось пообщаться с маленькой Пико. Немигающий взгляд необычайно синих глаз заставлял взрослых мужчин и женщин ерзать на стульях, теряя нить разговора и судорожно пытаясь отыскать способ отвадить от себя молчаливого ребенка.
Образование проходило на дому - Виттерия, как всегда, желала для своей доченьки самого лучшего. Дед был не против, супруг не перечил. По правде говоря, отец не испытывал к дочери теплых чувств - для него она была всего лишь милым ребенком. Единственное, что в его глазах отличало ее от всех прочих ребятишек, толпами бегающих на улице и играющих в чижа, так это ее будущее. В конце концов, дочь можно выгодно для себя выдать замуж, разве нет? Потому полуэльф старался проявлять хоть какое-то внимание, дабы совсем не потерять расположение Пико.
Нельзя сказать, чтобы учеба проходила совсем уж гладко. Пико была внимательна, но только на первый взгляд. При ближайшем рассмотрении оказывалось, что ей куда милее самостоятельно прочесть книжку-другую, с тематикой, никоим образом не относящейся к изучаемому предмету, или же за один урок изрисовать половину тетради. Да, у девочки обнаружился недюжинный талант к живописи и рисованию вообще - сие занятие захватывало ее с головой. Однако картинки, раз от раза становившиеся все искуснее, нередко пугали обитателей поместья - сюжеты их были откровенно страшными. На одном холсте девочка изобразила пепельноволосую женщину в богатых одеждах, бросающуюся с зубчатой замковой стены вниз, вниз, в бушующее у подножия крепости пламя. На другом - темноволосого юношу, сбитого с коня и пронзенного двузубой гизармой... Мало кто знал, что так начал проявляться магический дар девочки, очевидно, полученный по линии отца.
Прошло еще несколько лет. Казалось, судьба Пико предопределена - за эти годы она похорошела, под влиянием непрекращающейся заботы и здоровой пищи болезненная бледность перешла в "аристократическую", яркие губы отныне считались привлекательной чертой, а не нарисованной на лице карикатуркой. Немногочисленные знакомые сверстники - в большинстве своем дети благородных господ, приходившие на званые приемы вместе с родителями - уже охотнее общались с Пико, заметив, что ее странность вроде бы пошла на убыль. Однако чем более разговорчивой и улыбчивой становилась девочка, тем больше картин рождалось под ее кистью. Прямую пропорциональность успешно проморгали все. Однако данную невнимательность, как и все планы на подрастающего ребенка, пришлось отбросить, подчиняясь жестокому пинку жизненных обстоятельств. В один далеко не прекрасный день Пико написала еще одну картину. Она была не намного страшнее по сюжету, нежели все предыдущие, однако тщательность, с какой были выполнены все детали, и общая реалистичность полотна поражали... Картина изображала распростертую на полу девушку, несомненно мертвую - чуть ниже груди несчастной торчала золоченая рукоятка стилета, а серый мрамор пола стал красным от крови. Дико выпученные синие глаза и страшно изуродованное лицо, нижняя половина которого больше походила на жуткий череп с приоткрытыми до половины щек зубами. Как только последний штрих картины был завершен - Пико впала в истерику, в ходе которой неестественно двоящимся голосом говорила странные вещи, упоминала людей, которых не знала не только она, но и даже родственники. Девочка билась в руках родителей, словно бесноватая, мотала головой и жутко закатывала глаза, хрипела, один раз попыталась откусить себе язык, заливалась слезами и бормотала бессмыслицу. Потом резко затихла. Перепуганные домочадцы вздохнули с облегчением, но их ждало еще большее потрясение - пораженные поведением обычно тихой Пико, они попросту не замечали происходившего вокруг. Треснувшие оконные стекла, осыпавшаяся штукатурка и книги, сами собой свалившиеся с полок... Наиболее разумным в этой ситуации оказался дед. Глава семьи, владелец цеха ювелиров и просто рациональный человек - он практически сразу велел собирать девочку в Аретузу.
Тамошние преподаватели, стоит отметить, были удивлены. Как известно, Истоки, каковым оказалась и Пико, крайне нестабильны - в большинстве случаев годам к восьми, лишенные надлежащего присмотра, они превращаются в полуразумных блаженных, все же способным причинить немало проблем. Тем больше было удивление преподавателей - ведь возраст прибывшей в школу девочки подкатывал к тринадцати годам. Возможно, и здесь свою роль сыграла доля эльфийских кровей, унаследованная от отца, кто знает... Ясно лишь одно - если бы дед промедлил с переводом ребенка в Аретузу, Пико также могла превратиться в пускающего слюни оракула.
Так или иначе, на этой ноте прежняя жизнь для девочки закончилась - все предварительные проверки были пройдены, и внешний мир, как и семья, остался за стенами Аретузы. Выходить за пределы школы, естественно, запрещалось, а письма и презенты от родственников были не самым лучшим утешением. Поначалу было тоскливо. Очень. Ребенок скучал по дому, по чрезмерно внимательной матери, по родному окружению - но спустя какое-то время все эти бытовые воспоминания стали отходить на задний план, уступая заботам более насущным. Постепенно она привыкла к новому обществу и его порядкам, даже завела подруг среди сверстниц. Немало времени ушло на подавление неконтролируемых вспышек магического дара, зачастую приходилось использовать сдерживающие талисманы. Да и вообще обучение давалось с трудом - Пико была чрезвычайна упорна, местные предметы увлекали ее куда сильнее, чем какая-нибудь нудная домашняя география, однако неумение стабилизировать и контролировать собственные силы давало о себе знать. Потому закончить обучение быстро никак не вышло. Впрочем, Пико не особенно к этому стремилась - с извечным любопытством и какой-то жадностью она желала узнать как можно больше обо всем, что только можно представить. В конце концов, жажда знаний вкупе с упорством дала свои плоды - сорок с лишним лет едва ли не постоянного обучения не прошли даром, и молодая чародейка, к тому моменту успевшая невзлюбить свое настоящее имя, "напоминающее собачью кличку", и взять себе псевдоним, сдала выпускные экзамены с блеском, к тому же накопив изрядный багаж знаний, выходящих за рамки традиционной образовательной программы. К моменту ее триумфа связь с семьей оборвалась чуть менее, чем полностью - дед и мать покинули этот мир, а отец, взявший на себя управление ювелирным цехом и занявший подобающее место в гильдии, регулярно присылал дотации с доходов. Но не более того - дочь его не интересовала.
Кто знает, может, в дальнейшем Лидия, как и многие прочие выпускницы, стала бы зарабатывать себе репутацию тем или иным методом, постепенно поднимаясь в иерархии Братства, однако судьба вновь вставила свои пять оренов. Незаурядные способности чародейки привлекли внимание человека более чем влиятельного... По правде говоря, Лидия до сих пор не совсем понимает, что же такого интересного в ней увидел мэтр Вильгефорц, ведь среди выпускниц были девушки ничуть не менее талантливые. Но вот - случилось, и ничего с этим не поделать. Предложение стать ассистенткой состоявшегося и весьма могущественного мага, мягко говоря, шокировало магессу - слишком радужная перспектива для той, кто меньше суток назад получила звание полноценной чародейки. Отказываться, само собой, было крайне глупо - и Лидия не отказалась. Ей мнились новые возможности в изучении различных аспектов магии - она ничуть не сомневалась, что маг такого уровня, как Вильгефорц, сумеет эти возможности предоставить и вряд ли будет ограничивать ее в самообразовании, если это не мешает работе, конечно же... На том и сговорились.
Сложно сказать, когда Лидия начала испытывать... неуставные, скажем так, чувства к своему нанимателю - поначалу ничего подобного за собой она не замечала. Без сомнения, она уважала его за силу, опыт и авторитет, чародейку восхищала решительность мэтра, но в то же время ее смущала его резкость и явное отсутствие моральных стоп-сигналов, когда речь заходила о различных магических экспериментах. Все же, со временем, магесса свыклась с методами мэтра и пришла к выводу, что следовать нормам морали и человечности иногда просто не получается, если ты хочешь добиться прогресса и явных результатов. Примерно в это же время она стала замечать, что ее отношение к Вильгефорцу неуловимо изменилось - она всерьез беспокоилась за мэтра, когда он с головой уходил в очередное исследование, и искренне сопереживала, желая оказаться полезной любым способом, желая быть нужной... Карьерный рост и собственный авторитет в сообществе магов женщину уже не волновал вовсе.
Нельзя сказать, чтобы жизнь и работа под руководством Вильгефорца была мирной, однако некоторое время назад она взорвалась фейерверком событий. Увы, крайне печальных - по распоряжению мэтра, Лидия приняла участие в исследовании артефакта, найденного в древнем некрополе. Как выяснилось - артефакт был защищен могущественным заклятьем, активизировавшимся случайно и лишь единожды. Последствия были катастрофические - из пяти магов-исследователей выжили лишь двое. Один из них потерял глаза, обе руки и сошел с ума, а Лидия... Лидия отделалась чудовищными ожогами лица, поврежденной гортанью и горлом. И перманентной утратой голоса из-за странной, не поддающейся лечению мутации, вызванной воздействием артефакта. Чтобы люди не падали в обморок при виде ужасающей травмы - пришлось наложить на лицо мощный фантом, который очень сложно пробить даже могущественным магам. Немало времени Лидия провела оттачивая свои телепатические умения, отныне заменяющие ей обычную человеческую речь. Если ее и терзали какие-либо сожаления и переживания - все это она держала глубоко в себе, не раскрывая посторонним своих эмоций. И при первой же возможности вернулась к своей работе как ассистентки Вильгефорца.

7. Характер:
• Внешне нежная, какая-то теплая и мягкая, Лидия на первый взгляд производит впечатление, полностью совпадающее с ее репутацией в магическом сообществе - тихая и безмолвная, она кажется совершенно незначительной, в чем-то слабохарактерной и, более того, неумелой фигурой. Однако впечатление это неверно в корне - практически лишенная каких-либо амбициозных замыслов, Лидия, тем не менее, обладает живым и подвижным умом и невероятной силой воли, которая позволила ей не впасть в депрессию и с достоинством перенести утрату лица и голоса. Магесса усердна и исполнительна, ей легко можно доверить любое дело, требующее сосредоточенности и упорства. Она не привыкла отступать и всегда старается всеми способами добиться поставленной цели, а в решениях проявляет похвальную твердость. Пусть и выглядит чрезвычайно юной, однако уже очень давно изжила в себе детскую наивность и доверчивость - ее сложно сбить с толку или ввести в заблуждение. И хотя чародейка кажется податливой, она не привыкла разбрасываться доверием и искренней приязнью - в первую очередь это проявляется в несколько параноидальной привычке постоянно, будучи на людях, поддерживать псионический блок, не позволяющий стороннему магику прочесть мысли Лидии.
Надо заметить, что Лидия не брезглива, если дело касается исследований - не станет падать в обморок при виде крови, свежих или заспиртованных внутренностей различных существ, да и страдать от рвотных позывов, участвуя в вскрытии какого-либо создания, тоже не будет. Совершенно нейтрально относится к грязи в городах. Конечно, неприятно идти по загаженной мостовой или стоять в провонявшем плесенью подвале, что поделать - но жизнь и обстоятельства и не в такие места может забросить. Так что чародейка не видит необходимости брезгливо морщить нос и топать ногами в таких ситуациях, надо лишь немножко потерпеть. Однако неряшливость в людях вызывает в ней бурю негодования и пренебрежения, особенно, если неряшливость эта обусловлена не отсутствием жилья или прочих бытовых удобств, а банальной ленью и нежеланием следить за собой. Столь же пренебрежительно относится к пьянству, сама практически не употребляет алкоголь и презирает тягу некоторых людей к наркотическим веществам, считая эту зависимость унизительной слабостью, чреватой, к тому же, деградацией, что совершенно отвратительно.
За время работы с Вильгефорцем пришла к выводу, что без малых жертв прогресс невозможен. Потому уверена, что в серьезных исследованиях далеко не всегда получается следовать нормам морали. Считает запрет на занятия некромантией иррациональным и глупым - работать с трупами запрещено, однако вскрывать тела проклятых Черным Солнцем девиц, запирать их в башни и подвергать вивисекции допустимо и не считается святотатством. И где здесь логика?..
Умеет хранить тайны и, будучи неразговорчивой по понятным причинам, чародейка привыкла слушать то, что говорят окружающие, улавливая не только информацию, но и малейшие изменения в интонации и эмоциональной окраске голоса. Лидия крайне внимательна к словам окружающих, рассказчику не придется жаловаться, что в лице магессы ему достался плохой слушатель. Однако не стоит ждать, что чародейка все время будет смотреть вам в лицо - взгляд ее обычно блуждает, подмечая малейшие детали, как, например, движения рук, ритм дыхания, направление взгляда и манера движений собеседника.
Весьма тактична и деликатна, в общении практически всегда непреклонно-вежлива, даже если приходится контактировать с самой мерзейшей личностью и в самой нестандартной ситуации. Одинаково любезна будет и с коллегой-магиком, и с королем, и с шпионом, которого необходимо допросить. В случае разговора с последним - выжигать мозги будет методично, не заботясь о болевых ощущениях подопытного, однако все также аккуратно выбирая выражения. Но не стоит считать, что Лидия лицемерна - наоборот, она крайне негативно относится ко лжи. Сама ван Бреденвоорт обмана всячески избегает. Она может скрывать правду, недоговаривать всего, юлить и изворачиваться, однако лгать ее заставят лишь крайне суровые обстоятельства, когда иного выхода уже нет. Скрывать свое истинное отношение также не привыкла, до хамства не опустится, но тщательно подавлять свою неприязнь не станет.
К политике относится без особого интереса, не горя желанием ввязываться в дрязги монархов и прочих обличенных светской властью личностей. К бытовым конфликтам вовсе не имеет определенного отношения, ведь далеко не все ссоры и разногласия можно решить путем мирных переговоров, сделок и уступок.
Несмотря на все вышеперечисленное - Лидию нельзя назвать по-настоящему циничной или бесчувственной. Практичный склад ума не помешал ей в чем-то остаться романтичной девушкой, способной фантазировать, мечтать о чем-то совершенно волшебном и несбыточном и испытывать теплые чувства - иначе как объяснить ее отношение к мэтру? Наверное, только ленивый, глухой и неспособный читать магик, если таковые вообще существуют, не знает, что чародейка уже довольно давно любит Вильгефорца любовью тихой, упорной и неотступной. Однако до сих пор ни словом не обмолвилась о своей любви, прекрасно понимая, что вряд ли дождется ответных чувств. К тому же - Лидия хоть и не высокомерна, но все же не забыла о гордости, а потому никогда не станет навязываться, жалобно прося о милости вообще кого бы то ни было, не только своего работодателя. При этом, ради Вильгефорца готова, по большому счету, на все. Вообще.
Жизнелюбива, умеет радоваться мелочам - хорошей погоде, интересной книге, удобной постели и просто тому, что еще раз смогла проснуться, а не задохнулась во сне из-за поврежденного горла и гортани. Чего, кстати говоря, очень боится - временами не может нормально спать, опасаясь попросту не проснуться. Успокаивается обычно либо снотворными эликсирами, либо сладостями, которые любит, как маленькая девочка. К сожалению, наслаждаться засахаренными фруктами, леденцами или молоком с медом может редко и только надежно отгородившись от посторонних.
К людям и нелюдям относится одинаково нейтрально, не спеша всех клеймить негодяями или же навешивать ярлыки, заявляя, что в каждом есть что-то хорошее, предпочитает судить окружающих по их действиям, а не по внешности, манере поведения или расовой принадлежности. Ранее - не скупилась на проявление эмоций, часто улыбалась и не стеснялась смеяться, однако теперь вынуждена обходиться иллюзорной улыбкой, большую часть эмоций выражая глазами. Что, очевидно, вполне неплохо получается, раз уж окружающие улавливают ее настроение. Как ни странно - любит детей. Вероятно, причиной тому неспособность Лидии иметь собственных - чародейка не слишком сильно переживает по этому поводу, можно сказать, что не переживает вообще. Но детей все же любит, проявляя к ним заботу если не материнскую, то сестринскую уж точно. Особенно к малышам не старше лет десяти - к тем, кто еще не успел понять реалий жизни и проникнуться нелицеприятным цинизмом сурового взрослого мира. На почве этой симпатии может совершить нечто совершенно нерациональное, например, остановившись посреди улицы, купить здоровый кулек леденцов на радость играющей неподалеку компании ребятишек.
К магии относится без пиетета, но достаточно трепетно, чтобы воспринимать ее не как гнетущее проклятье, а как, скажем, элитарную способность. Божественным даром ее не считает, да и вообще не была уличена в пылкой религиозности. Культ Белого Пламени считает новорожденной блажью потерявшихся людей, поклонение Мелитэле - отдушиной и надеждой для все тех же людей, хоть и менее абсурдной, нежели культ Пламени. Наиболее разумными полагает верования друидов и сама, вероятно, в чем-то с ними согласна - уверена, что в природе ничто не исчезает бесследно. Возможно, наивно, но все же считает, что смерти не существует в принципе - "есть бесчисленные миры и новая жизнь". Учитывая такое событие, как Сопряжение Сфер, вполне может быть, что так оно и есть.
Живо интересуется музыкой, живописью и литературой самого разного толка - с одинаковым интересом прочтет и исторический труд, и научный трактат, и романтический рассказ, буде он толково написан. Свободное время предпочитает занимать если не самообразованием, то хотя бы развлекательным чтением, опять же - живописью, либо банальной прогулкой, если позволяет погода. Стоит заметить, что Лидия не переносит жару, да и вообще, ее любимое время года - ранняя осень либо зима. Не любит яркого солнечного света, куда больше чародейке нравятся сумерки или глубокая ночь. Желательно, звездная.
Любит животных, особенно лошадей. Также питает нежные чувства к, как это ни странно, змеям, крупным ящерицам и большим собакам, даже волкам. Впрочем, кошек также любит, да и вообще не испытывает неприязни к животным.
Лидии нравятся украшения и драгоценности, она знает в них толк и выбирает со вкусом, никогда не переходя грани между вычурностью и пошлостью. Одним из наиболее любимых ее аксессуаров является подаренное еще дедом ожерелье тончайшей работы - изящная алмазная нить, более всего напоминающая паутинку в каплях росы. Чародейка любит янтарь, топазы, аметисты и изумруды, да и вообще все цветные камни, однако никогда не одевает иных бриллиантов, кроме уже упомянутого ожерелья.
В довершение всего стоит упомянуть своеобразный фетиш, о котором сама Лидия предпочитает не распространяться, благо, в ее случае это не так сложно. Чародейке нравятся тактильный контакты с чем бы то ни было - она любит пальцами отслеживать узор на расшитом покрывале, ей нравится подолгу тасовать карты, кожей ощущая малейшие неровности, или перебирать драгоценности, чтобы почувствовать рельеф украшений. К величайшему сожалению девушки, также свободно прикасаться к людям не позволяют приличия, в противном случае она бы не без удовольствия дотрагивалась до волос или даже лица собеседника.

8. Цели:
• Хотя Лидия напрочь лишена каких-либо амбициозных замыслов касаемо собственной персоны, однако ради мэтра и его благополучия она готова на многое. Так что не удивительно, что она жаждет принести пользу практически любым способом, будь то исследования магического характера, банальный шпионаж и ментальные допросы "интересных" людей, либо участие в некоторых тайных группировках.
• Несмотря на то, что карьерный рост ее и не волнует, Лидия постоянно стремится к самосовершенствованию, желая отточить свои навыки и умения. Считая, что "нет предела совершенству", она не остановится на достигнутом  и раз за разом будет обращаться к новым аспектам тайных искусств.

9. Навыки:
• Уверенно держится в седле, но все же не настолько, чтобы скакать день и ночь без перерыва.
• Грамотна: умеет читать и писать, владеет Старшей Речью - как классической Hen Llinge, так и прочими диалектами (исключая язык народа Ольх).
• Изучала анатомию, потому знает, куда и как следует ткнуть, чтобы было больнее.
• Владеет всеми базисными навыками чародейского арсенала, ей не придется разъяснять принципы получения энергии и основы применения полученного на практике. Также способна наколдовать иллюзию самого различного толка, создать телепорт или превратить человека в фламинго. Естественно, это относится лишь к тем, кто не может отбить заклятье и не имеет при себе магической защиты. Впрочем, изучение вопросов телепортации и трансфигурации все еще продолжается.
• Талантливая художница, мастерство Лидии в этой области отмечала даже Тиссая де Врие. Обычно предпочитает писать картины на исторические темы, однако временами создает полотна по наитию, подчиняясь всплескам магического дара.
• Более чем близко знакома с вопросами ритуалистики, элементы которой, как известно, используются практически во всех отраслях магического искусства, включая инфернализм, друидизм, некромантию, стихийную магию и прочая.
• Отлично разбирается в алхимии, способна приготовить множество эссенций, вытяжек, настоек, эликсиров и ядов. А также, что немаловажно, противоядия к ним.
• На весьма приличном уровне владеет искусством зачарования. Предпочитает работать с мелкими предметами, однако при необходимости может взяться и за обработку, скажем, доспеха.
• Лекарские способности Лидии, увы и ах, весьма относительны. На данный отрезок жизни она способна "пережать вот здесь, чтобы остановить кровь", "удержать вот то, чтобы не оторвалось", "стянуть и подлатать вот здесь" и так далее. То есть - вполне может подлечить глубокие царапины, ссадины и синяки, а также оказать первую помощь пострадавшему в бою, магическом или обыкновенном, чтобы не дать человеку умереть до прихода более квалифицированных врачевателей, но полного исцеления ждать не приходится.
• Навыки стихийной магии не столь разносторонни, как хотелось бы - Лидия владеет действенными, но все же топорными приемами. Чародейка не наколдует огненный дождь и глыбы льда, падающие с небес, но хлестнуть противника струей пламени сумеет.
• Чрезвычайно развитые псионические умения. Магическая травма и перманентная утрата голоса вынудили чародейку на некоторое время сосредоточить практически все свои силы, время и внимание на освоении телепатии, которая и заменила Лидии голос. Параллельно с этим она оттачивала и прочие навыки подобного толка. Ныне может транслировать собственные мысли в сознание окружающих, четко разграничивая то, что желает "сказать" и что считает нужным скрыть, способна до дна прозондировать чужое сознание, выудив необходимые сведения, пробить ментальную блокаду и прочесть мысли стороннего человека.

10. Слабые стороны:
• Основной слабостью и недостатком Лидии является именно ее немота. Будучи неспособной общаться с окружающими традиционным способом, полагаясь на голос, а не на телепатию, Лидия, кроме того, еще и ограничена в выборе собеседников. Сомнительно, что ей удастся нормально контактировать с людьми, которые не осведомлены о некоторых особенностях женщины - непосвященного смутит не только вечно неподвижное лицо и чрезмерно эмоциональный взгляд, но также и девичий голос, звучащий непосредственно в голове.
• Также никогда не ест и не пьет в присутствии посторонних, не желая демонстрировать изуродованное лицо.
• Как девушка - слаба физически, не владеет ни мечом, ни луком, ни даже посохом. Максимум - может неожиданно пырнуть стилетом. Кроме того - из-за повреждений гортани и, частично, дыхательных путей Лидия начинает задыхаться при больших физических нагрузках.
• Несмотря на все свои навыки и умения, сама по-себе Лидия не имеет никакого веса в Братстве Магов. В обществе чародеев она известна исключительно как "ассистентка Вильгефорца, ничего не значащая фигура". Также неизвестна и не обладает авторитетом за пределами магического сообщества, посему впечатлить кого-либо своими титулами или именем не сумеет при всем желании. Вопреки расхожему мнению, о своей незначительности прекрасно осведомлена и не станет тешить себя пустыми надеждами.
• Боится тесных замкнутых пространств - оказавший в небольшой, темной комнатке без окон и не имея возможности выбраться, вероятнее всего, начнет задыхаться, страдая от аритмии. В редких случаях - может резко подскочить давление, из-за чего возможно носовое кровотечение. Может потерять сознание.
• Плохо переносит жару, попав в которую страдает от головокружение и общей слабости.
• Влюблена в мэтра, о чем, впрочем, никогда не заявит напрямую. Однако ради объекта своей любви готова, де факто, на все, что при некоторых обстоятельствах может принести немало проблем.

11. Имущество:
• Поместье в Новиграде, доставшееся по наследству. Хотя официально принадлежит оно Лидии, но заправляет там ее отец. Сама чародейка посещает отчий дом исключительно редко.
• Ювелирный цех - также наследство, оставшееся от деда. И также управляется отцом, обязанным, впрочем, регулярно отчислять процент от дохода.
• Многочисленные драгоценности и украшения, в большинстве своем полученные в подарок от ныне покойных матери и деда. Львиная доля побрякушек обычно пылится без дела.
• Отдельно стоит выделить широкий серебряный браслет, который является своего рода накопителем энергии, не только обеспечивающим резерв магических сил, но и значительно облегчающим поддержание фантома, что скрывает лицо чародейки.
• Несколько счетов в различных банках. Два основных - в банке Вивальди в Новиграде и в банке Джианкарди в Горс Велене, плюс их филиалы в прочих городах.
• Норовистый и крайне горячий жеребец-пятилетка игреневой масти с диковатым и труднопроизносимым именем Белсхаззар. На сокращения не отзывается, с конюхами ведет себя по-свински, нормально подчиняться изволит только Лидии.

Об игроке:
Как вы видите своего персонажа в игре:
• Классика - ассистентка Вильгефорца, чародейка. Возможно участие в неких "сторонних" группировках, сугубо в тайне от мэтра. Только ради его блага, естественно.
Впоследствии хотелось бы развить персонажа как по способностям, так и в плане личностных качеств, и представить ее чем-то большим, нежели названная в книгах "Лидия ван Бреденвоорт, ничего не значащая особа".

Способ связи: ICQ, Skype, Mail Agent.
• Skype - nitroglycerine_ion

Знакомство с миром: 
• Прочитаны все книги, пройдены обе игры.

Опыт в текстовых ролевых:
• Три года.

Читали ли вы наши правила?
• Да.

Пробный пост:
Скрижаль была холодной и странно-сухой на ощупь. Черная, словно осколок ночи, она практически не эманировала, вокруг нее не вихрились агрессивные заклятья. Только какая-то сонная, старая магия, не дававшая прощупать артефакт чарами. Скрижаль была спящей, возможно, мертвой. Однако необдуманно списывать в утиль находку, ради которой некроманты не побоялись сунуться в склеп в опасной близости от Мехунских Урочищ, было бы верхом идиотизма.
Лидия тихонько вздохнула, вспомнив выбеленное мукой лицо молодого магика из ликвидационного отряда и ужасающе быстро распространившийся некроз тканей. Руку несчастному пришлось ампутировать, не говоря уже об удалении тканей с торса. Кошмар. Скрижаль, что так тщательно защищали некроманты, ествественно, забрали с собой.
Чародейка отвлеклась от созерцания каменной таблички и улыбнулась мальчишке-писарю, устроившегося в дальнем углу лаборатории. Выглядел он лет на четырнадцать, все время нетерпеливо ерзал и постоянно кусал кончик пера - один из юных учеников Бан Арда, по большому блату допущенный к исследованию артефакта, пусть и как перо-самописка. Отрок улыбнулся в ответ и заерзал еще активнее. Лидия всерьез испугалась, как бы у него не задымились штаны.
- Простите, господа, - теперь чародейка обращалась к трем коллегам, также заинтересованных в свойствах скрижалей, - давайте продолжим. Виллем, записывай, - мальчишка ухватил гусиное перо, словно копье, которым он собирался сразить дракона. - Каменная скрижаль, три локтя на полтора, покрыта письменами Старшей Речи. Надписи датируются... Мм, вероятно, периодом Сопряжения Сфер, о чем можно судить по стилистике и особенностям текста. Материал установить не удалось, - магесса склонилась над объектом исследований, мерно постукивая пальцами по столешнице, - возможно, метеорит, внешне схож с ониксом. Скрижаль отвергает любые попытки сканировать ее структуру магически. Дальнейшее изучение невозможно без ликвидации защитного покрова.
Где-то на границе сознания раздавался противный писк, от которого никак не получалось отмахнуться. Еле слышно вздохнув, ван Бреденвоорт качнула головой, старательно отгораживаясь от беспокойства. Она не хотела разочаровывать мэтра - Вильгефорц явно заинтересовался скрижалью. К тому же - ей и самой было интересно изучить странный артефакт, казавшийся слабым, но весьма успешно сопротивлявшийся всем попыткам его изучить.
"Она почти не эманирует. Не эманирует. Все в порядке." - выпрямившись, Лидия отбросила за спину волосы и решительно кивнула заскучавшим коллегам. Трое мужчин быстро встали по углам стола, на котором находилась скрижаль. Сама чародейка заняла четвертый угол, простирая руки на артефактом. Коллеги практически синхронно повторили жест. Спустя несколько секунд ладони стало ощутимо покалывать - маги собирали энергию, чтобы осторожно оттянуть, не пробивая, защитный покров.
- Рейнар, удерживай квадрант, не натягивай поток, - голос девушки заметно изменился, утратив мягкие интонации. Пальцы подрагивали, от запястий к плечам и горлу ползла мутная боль - покров сопротивлялся. Неожиданно. Пугающе. - Третий квадрант, сохраняй симметрию. Второй - переводи поток во вторую степень. Хорошо.
Руки магов окутала едва заметная дымка, темно-синий цвет которой очень не понравился Лидии. Покров, теперь ставший видимым и напоминавший облако пара, с трудом удалось зацепить. Привычная в таких ситуациях боль перехватила горло и грудную клетку - складывалось впечатление, что в кости вгоняют спицы. Сдавленно охнув, чародейка просипела:
- Спускаем по геликоиде, - голос ломался от боли, почему-то сконцентрировавшееся именно на горле, во рту появился мерзкий металлический привкус. - В-вместе, факториал ноль!..
Последние слова Лидия практически выкрикнула, не осознанно пытаясь перекричать невесть откуда появившийся гул. Дымчатый покров, который почти удалось оттянуть от артефакта, резко вздулся, словно брюхо дохлой жабы... И лопнул с оглушительным грохотом, расплескав вокруг заряд древней магии, голодной и темной магии, разбуженной действиями чародеев. Потусторонняя энергия разнесла тяжелую каменную скрижаль, словно сухарик, швырнув отравленные магическими эманациями осколки в зазнавшихся чародеев. Небольшая лаборатория моментально превратилась в маленький филиал ада на пять персон - помещение наполнили дикие вопли, больше походившие на рев обезумевшего зверя, чем на человеческие стенания. Кричал Рейнар, ловя руками капающую на пол кровавую массу, совсем недавно бывшую его лицом, и не замечая, что его руки также плавятся подобно восковой свечке над пламенем, кричали маги, распластанные на полу, словно на дыбе, и изнутри разрываемые колдовством, с которым им не повезло соприкоснуться, кричал мальчишка-писарь, чьи руки разлагались на глазах, задетые осколками скрижали.
Не кричала одна Лидия. Не потому что не хотела - потому что не могла. Запрокинувшись на пол, она бессильно давилась кровью, безостановочно шедшей горлом - алый поток заливал грудь и стекал за корсаж платья - и булькала, словно утопленница, в немой муке царапая мраморный пол. Лицо горело, как облитое кислотой, нижняя челюсть не слушалась и в горло словно сунули горящую головню - дышать было трудно, почти невозможно. Что бы это ни было, чародейка знала: это не лечится, это - навсегда. Почему-то чародейке вспомнилась одна из своих картин, та самая, что стала причиной всплеска ее способностей... Ослабевшее сознание упустило мысль, так и не поняв ее смысла, а затем и вовсе милосердно угасло.
Лидия ван Бреденвоорт не надеялась очнуться прежней.

Отредактировано Лидия ван Бреденвоорт (2012-06-13 00:42:27)