Давным-давно, в далеком-далеком городке северных королевств...  Один только яркий образ родителей, возникший в голове Сарэфа, заставил ведьмака поежиться на месте, и почувствовать себя крайне неудобно. Морт не мог объяснить, почему столь близкие ему люди вызывали у него страх.
- У меня отвратительная память на города, так что, я не могу назвать город в котором родился и жил до определённого возраста. Мне кажется что он находится где-то в районе Редании, - ведьмак сделал паузу, пытаясь вспомнить чем же конкретно занимался его отец в свободное от гуляний время. За годы своих скитаний по миру, Морт так и ни разу не пытался найти ни свой город ни родню. Фамилию тщательно скрывал, а от дворян мелких городов старался держаться на весьма почтительном расстоянии. - А мои родители, на сколько я помню, были дворянами.
Ну вот опять. Память снова в красках и мелких деталях показывает ведьмаку по-доброму улыбающуюся пару людей. Счастливые, беззаботные, с глазами полными надежды и тепла. Стоило мимолётному видению рассеяться, как Морт вернулся в реальность и снова встретился с холодными глазами Ромерхайм. Всё равно что из тёплой ванной попасть в сугроб. Абсолютная противоположность тому, от чего Сарэф убежал в юные годы в дремучий лес.

Существует огромное количество так называемых "раздражителей", от которых человеческий разум вырабатывает своеобразную "защиту". Следуя этому правилу, юный Морт "защитился" от пагубных воздействий на свою неокрепшую психику. Так происходит со всеми людьми, чье прошлое содержит в себе "травмирующие" моменты. В результате все оставались относительно счастливыми, хоть и не помнят какие-то моменты из прошлого, но большинство этому не придает значения, ведь многие люди живут только настоящим, и то в прострации.
- Мне двадцать семь полных лет, - вычисление собственного возраста заняло у ведьмака некоторое время, за время многолетних странствий Морт не имел возможности, да и не желал праздно отмечать собственный день рождения. Во все времена подобные торжества отмечались в кругу друзей, а с характером Сарэфа, появление друзей было едва ли возможным событием. Впрочем и без этого ведьмак избегал такого явления как "привязанность".
Много лет назад, в одном темном лесу, лежа на холодной земле и задыхаясь от изнурительного бега, юный Сарэф решительно отказался от всех и вся, включая родителей и перспектив стать богатым дворянином. Редко когда ребенку удается сбежать из горящего дома в лес, избежав при этом алчных и кровожадных налетчиков. Обычно отпрыски, подобно клещам, намертво впиваются в своих родителей до тех пор, пока не минует опасность. В случае Морта, все действия производились интуитивно и рефлекторно, так как стоял вопрос жизни и смерти.

Только Морт разинул рот для встречного вопроса, как тут же с характерным звуком клацанья зубов закрыл его. В конце концов леди говорит свой истинный возраст сама или не говорит никогда. Тем не менее на Морта снизошло небольшое озарение, а если быть точнее то догадка, о чем могла задуматься чародейка. Довольно часто разномастные "старички" и деловые сухофрукты ткали ведьмака носом в его достаточно юный возраст, стоило им только узнать его.
- Я более чем польщен вашей высокой оценкой, госпожа Ромерхайм, - в каком-то смысле похвала от чародейки была чем-то совершенно внезапным для Морта, самолюбие ведьмака более чем полностью удовлетворено.
- За свое короткое существование я много путешествовал по северным королевствам, пару раз я натыкался на купцов из далеких южных стран. Выглядели они более чем забавно. Но не в этом суть. Один из них рассказал мне интересную историю про духов с одной стороны безобидных, но в то же время они забирали лучшие моменты из жизни людей. Иными словами эти безобидные духи живут среди людей, но питают слабость к сломанным и огорченными жизнью. И когда страдальцы начинают перечитать вслух, жаловаться и отказываться от такой судьбы, именно в этот момент эти духи отбирают у человека радость жизни. Они не забирают жизнь, но проживают ее за несколько мгновений, забирая все самые яркие впечатления. Будь то радость от исполнения долгожданной мечты, или удовлетворение от проделанной работы. Так вот к чему это я? - Морт сделал паузу и подбросил еще дров в костер, на давая последнему и шансов потухнуть раньше рассвета. - Иногда я чувствую себя таким вот духом. Может быть все дело в излишней впечатлительности, но читая чью-то историю, или наблюдая чью-то жизнь, я словно проживаю и их жизнь тоже. - должно быть размеренное потрескивание костра и обильное пение сверчков из кустов побудили Сарэфа начать рассказывать истории, можно сказать подходящая обстановка. В то же время не хотелось больше возвращаться к своему "детскому" возрасту.

Широкая улыбка ведьмака была чародейке ответом. Обоюдное недопонимание ничуть не огорчало Морта, в этом был определенный азарт, так сказать игра на выявление острых улов личности. Если придать этой игре форму шахмат, то Ромерхайм хладнокровно съела слона и пару пешек Морта.
- Мир без жестокости - это мир без людей, - улыбка Сарэфа постепенно сошла на нет. - Боюсь что даже в строгости, есть место крупицам радости, ведь она как пыль, умело забивается в самые труднодоступные места. В конце концов банальное удовольствие тоже разновидность радости, а все чем мы занимаемся мы делаем исключительно ради ублажения себя любимых. Вот и выходит, что мне нравится купаться в чужой крови, а вам доставляет удовольствие неумолимое продвижение к своей цели, - ведьмак снова улыбнулся, по каким-то причинам эта игра ему нравилась. Хотя выиграть эту партию у чародейки Морту скорее всего не удастся. "Противника, пусть даже по воображаемой игре, нужно знать так же хорошо, как и себя, но вот незадача, с дамами я особо не общался, не этому меня учили ведьмаки... хех, найду Геральта и заставлю его прочитать себе пару лекций." Тем не менее, что-то подсказывало Сарэфу, что Крестценция на порядок старше его - такое фундаментальное пренебрежение красками мира не появляется за пару десятков лет. Возраст не был больной разолью Морта, но нарастающие подозрения, и не к месту пробудившаяся застенчивость, заставили ведьмака поежиться на месте и резко пожалеть о своей небывалой общительности. "Обидно иметь к себе предвзятое отношение, еще обиднее самому дать повод к этому."

Ведьмак чуть наклонил голову в бок, отрешенно глядя в костер, ну или в ту точку где пламя с свойственным ему чавканьем поедало древесину. Мужские радости ведьмака? Само по себе звучит странно. Конечно же есть определенная романтика в бесконечных путешествиях и в самоотверженном спасении неблагодарных людей. Пушистые и милые создания при рассмотрении часто оказывались совсем не милыми, но с острыми зубами и аккуратно наточенными когтями. Дети вызывали апатию из-за бесконечных вопросов и просьб прогнать страшную ведьму из дома, которую так боится папа. А женщины... Если один ведьмак прославился своими путешествиями из постели в постель, то это не значит что все ведьмаки дико гогоча последуют его примеру. Ну по крайней мере хочется в это верить.
- Вся моя жизнь - служение. Я убиваю, мне платят символические деньги и выгоняют из города. Так что из всего спектра удовольствий мне доступна только кровь. Конечно существует и так называемая продажная любовь, но я брезгую подобными иллюзиями, а может я просто слишком горд для этого. - ведьмак оторвался от созерцания огня и уставился на чародейку, сложив руки у себя на груди. На лице ведьмака больше не было широкой улыбки, а глаза Морта больше ничего не выражали. "Люди живут от мечты к мечте, от желания к желанию. В конце концов они ставят себе невыполнимую цель и идут к ней, что бы никогда не достигнуть, но обрести стабильность и спокойствие. Это ведь так просто." Работа ведьмака ставит перед человеком невыполнимую задачу с самого начала. Служить людям защитой от жадных до плоти монстров, став при этом ненавистными мутантами и изгоями. Здесь нет места ни сожалениям ни стремлениям изменить свое предназначение. В конце концов ведьмаки для людей являются грязным, порочным инструментом, для избавления от не менее грязных монстров или отбросов.

Словами не описать облегчение ведьмака, когда чародейка таки решилась окончить допрос и отойти ко сну. Странная ухмылка снова исказила лицо Сарэфа.
- Я не вру, просто не говорю всей правды. Приятных вам снов, госпожа Ромерхайм. - Морт решил, что пора отстраниться от чародейки, что бы не беспокоить ее своим присутствием и не давать лишних поводов для неудобных вопросов. В отличие от Крестценции, ведьмак вовсе не собирался спать - кто знает, кто обитает в этом темном лесу или хотя бы в отдельно взятых зловещих кустах. К тому же в это время в голову начинают приходить всякие умные мысли, которые грех не записать или не зарисовать. К сожалению Морт слишком уж боялся побеспокоить чародейку, и предпочел издавать как можно меньше звуков.
"Мир без людей... хех. В мире без жестокости, страсти, корысти, страха и счастья было бы спокойно и скучно. Если бы не эти самые человеческие пороки, то тогда не было бы цены ни верности, ни тишине, ни ряду других благородных характеристик среднестатистического белого коня благородного принца, или очаровательной ведьмы из гибельных болот. В то же время звезды лишены таких тревог - они просто есть, и им этого достаточно, что бы возникать где-то там высоко каждую ночь. Хотя постойте, комары тоже возникают каждую ночь без особой причины, вот ведь мелкие засранцы." Ведьмак всегда сам улыбался своим мыслям. Смеялся над своими же шутками, не ожидая того же от кого бы то ни было. Так сказать развлекал сам себя и был более чем доволен. Вот и сейчас Морт в обнимку с мечами улыбается какой-то милой ереси в своей голове, и с любопытством малого ребенка пытался найти что-то интересное или необычное в дрожащих куста, звездах да комарах.

В целом путешествие до города прошло без осложнений. Даже парочка неуклюжих монстров не представляли особой опасности, несмотря на грозные пыхтения, резкие рывки в стороны и кривые зеленые зубы. Ведьмака больше интересовала сама чародейка. Никто прежде не вызывал у Морта такой нездоровый интерес, а это уже весомый аргумент в пользу трехразового питания в день взамен одноразового.
Наконец прибыв в город, Морт даже не удосужился узнать его название. "Все они на одно лицо." Здесь Сарэф взял инициативу в свои руки, и уже вел чародейку за собой, прямо как бывалый телохранитель. Хотя на обычных людей Морт производил более неизгладимое впечатление, нежели какой-нибудь рослый амбал - Сарэф ведь богомерзкий убийца и мутант, в конце концов. Городишко  был не самым многолюдным местом на земле и жил в основном за счет того, что здесь проходят несколько торговых путей. В результате и стражники были прилично одеты, и кметы проводили куда больше времени в вертикальном состоянии, нежели попой к небу.
Нужно сказать, что возвращение в цивилизацию было мягким - люди предпочитали обходить ведьмака, подобно стайке мелких рыб, уплывающей от крупного хищника. А дорогая таверна, коей отдала свое предпочтение чародейка, стояла обособленно, на краю города в тени прилегающего леса. Нигде не было и намека на работу для ведьмака, в противном случае мелкие личинкоподобные человеческие отпрыски не бегали по пыльным улицам без надлежащего присмотра, а из харчевни не доносился бы нестройный хор полупьяных пивных утопцев.
- Мы прибыли в таверну, госпожа Ромерхайм, - Морт остановился у темного здания с дорогой деревянной отделкой. Не долго думая Сарэф сполз с лошади и закрепил ее у привязи. - Я привяжу вашу лошадь, а вы можете не задерживаться и отправиться сразу внутрь, миледи.

Лошадь особо не сопротивлялась, и позволила себя привязать. Однако был один повод понервничать. Равно как местные жиеле не ожидали увидеть в здешних краях, так и Сарэф не ожидал увидеть людей ряженных в карнавальные костюмы. Многие из котрых выглядят скорее устрашающе, нежели празднично. Так вот когда маленькое дитя, перемазанное в чем то зеленом, обмотанное тряпками цвета детской неожиданности, со страшным колпаком на голове, внезапно возникло рядом с Мортом и вцепилось ему в ногу, ведьмак замер как вкопанный.
- Ква, - робко молвило дитя, не отпуская ведьмачью ногу.
- Эм, моя нога... - начал было Сарэф, предпринимая первые попытки отцепить от себя крупного клеща. - Снимите его с меня, - взмолился ведьмак, увидя побледневших родителей зеленого существа. Второй раз просить не пришлось, глава семейства, в панике отцепил ребенка от Морта и спешно удалился прочь. Ведьмак не боялся детей, он просто знал наперед реакцию родителей, увидевших свое чадо в руках мутанта.
Войдя в дорогу таверну, Сарэф порадовался царящей тут тишине и уюту, особенно ведьмак порадовался отсутствию ряженных людей. Каждый город по-своему безумен, здесь некоторые люди решили примерить на себя какие-то крайне необычные образы. У стойки напротив хозяина таверны стояла вполне озадаченная Ромерхайм, такое расположение духа у чародейки вызвало массу нехороших предчувствий у Морта. "Только не говорите мне, что мы тоже должны уподобляться местному населению и одевать жуткие костюмы. Хотя погодите, я же и так в костюме богомерзкого ведьмака..." Сарэф не стал подходить слишком близко к чародйке, остановившись в пяти шагах от нее и ожидая дальнейших пожеланий, попутно отряхивая правую штанину. "Это не те объятя, в которых я бы хотел оказаться."

Дорогая мебель, излишняя позолота, обилие мягких покрытий и большой, белый ковер. Ведьмаку пришлось побороть внезапное и навязчивое желание упасть на него и забыться сном, или вином, сложно было определиться. Должно быть все комнаты этого этажа обустроены столь ... роскошно? Сарефу приходилось бывать в дорогих домах и особняках, порой даже ночевать там, но это первый раз, когда он ночует среди всего этого великолепия, не ожидая нападения какого-нибудь упыря. Хотя сегодня он ночует не один. Порой судьба показывает, что и у нее есть чувство юмора, но в этот раз, Морт не имел абсолютно ничего против. Даже наоборот.
"Это уже не интерес, а нечто большее, жуть..." Действительно, интерес к чародейке плавно мутировал во влечение. Почти забытое чувство, снова посетило Сарэфа, от чего тот только нервно оглянулся по сторонам в поисках чего-нибудь более родного, зубастого, кровожадного.
- Ты голоден? - поинтересовалась чародейка, прервав поиски ведьмака.
Брови Морта вопрошающе приподнялись, и тут же опустились в исходное положение. Порция заботы от чародейки? Такая мелочь, а приятно. Желудок же среагировал на слова чародейки быстрее ведьмака, но Морт не дал возможности пищеварительному органу начать свою "арию".
- Мы достаточно долго ехали сюда не делая перерывов ни на завтрак, ни на обед. Думаю, что было бы очень неплохо хотя бы отужинать, - взгляд Сарэфа упал на бутыль с дорогим вином, на вид по крайней мере. - А еще мы можем уважить местных жителей, и слегка отпраздновать здешнее торжество, - проявлять инициативу никогда не поздно. Взяв с винной полки приглянувшуюся бутыль, ведьмака ни сколько не напрягла ни непонятная надпись, ни интересный цвет напитка, не станут же здесь травить своих почетных гостей? Плавным движением Морт откупорил винную пробку, нашел на столе два блестящих от чистоты бокала и наполнил их чуть менее чем полностью таинственным вином.
- Ваш бокал,- Морт протянул один из бокалов чародейке, с более чем дружелюбной улыбкой.
Зачем ведьмаку пить вино? Оно прекрасно разряжало атмосферу, да и тему для разговора долго искать не нужно - она сама, шатаясь и спотыкаясь, явится на свет Божий. А до тех пор остается только наслаждаться вкусом, цветом и запахом вина. "Должно быть вино, одно из немногих прекрасных вещей, которых можно купить за деньги... К слову о прекрасном. Неужели ей нравится животный мир только по тому, что их преданность и любовь нельзя купить?"

Отредактировано Сарэф (2012-07-03 10:30:02)

"Пить без причины? Та у вас много общего с пятью моими наставниками..." Морт удивленно проследил за чародейкой и ответил робким поклоном головы на ее манипуляции с бокалом. Впрочем ведьмак тут же одумался и попытался залпом выпить вино...  а вино ли это? Никогда еще алкого с такой силой не ударял по нервной системе и мозгам. Сареф мог поклясться, что видел своим боковым зрением пробегающего мимо розового гуля, нет, целую стайку ряженных розовых гулей. Ведьмак побелел, потерял контроль над ногами, которые решили без дополнительного разрешения осадить хозяина на мягкое кресло. "Хорошие ноги. Умные и заботливые." В голове воцарилась каша, резко поднялось настроение, появилось нестерпимое желание поделиться своей радостью со всем миром, начиная с Ромерхайм.
За первым глотком вина пошел еще один, потом еще, а дале счет уже не велся - выносливый ведьмачий метаболизм раскис, и забрав с собой частицы здравого смысла, удалился в самые темные уголки подсознания. Тем временем Морт сотрясал воздух огромнейшим потоком легкой информации, не требующей активной работы мозга. На этот раз чародейка не была против, даже улыбалась, наверное.
- Неужели нет на свете человека, который был бы по-настоящему дорош вам, или хотя бы интересен? - Морт оперся на правый пдлокотник кресла, как если бы хотел что-то сказать. "Так как вы относитись к поэзии?.. Ам... Стоп, что-то здесь не так..." Настал тот неловкий момент, когда устная речь решила поменяться местами с обычной. Моментально осознав свой "прокол", Сареф умолк, театрально треснул себя ладонью по лбу, чуть отодвинулся назад, и принялся изучать почти допитое вино. "Это ж надо было так ляпнуть."

"От ваших шуток я трезвею." Действительно, Сарэф обнаружил, что после всего все еще может здраво рассуждать. В данной ситуации это было непоправимо. Ведьмак встал, ощутил под ногами вполне спокойный, никуда не ускользающий пол, и хотел было достать еще одну бутылку загадочного вина. В каждом доме есть коварная мебель. Истинное воплощение зла, и первая в списке угроз для здоровья ваших конечностей. Это может быть зловещая дверь, коварная тумбочка, злорадный стол, искушающий диван и т.п. В данном случае ведьмак, гремя оружием, склянками и прочими побрякушками повалился на чародейку из-за коварства отдельно взятого ковра. Было бы тут больше свободного пространства, Морт бы выкрутился и не упал, а тут выбирать не пришлось. Единственной хорошей вещью в данной ситуации было то, что Сарэф упал на нечто мягкое, а не на острые углы мебели. "Мягкое" явно не позволяло прежде кому-либо заваливаться на себя.
Самый яркий свет всегда граничил с самым темным местом, так вот и здесь, самая давящая тишина воцарилась сразу после непродолжительного, но шумного падения. Неловкий момент, в который любой бы почувствовал себя мягко говоря неуютно, а то и вовсе побоялись бы за свою жизнь. Любой, но не ведьмак. Он был пьян, весел и полон желания поделиться с чародейкой "радостью бытия". Мнение Крестценции при этом не учитывалось, что, наверное, и к лучшему - очередного разговора по душам Морт бы не вынес, и попытался бы сбежать в ближайшее окно.

А чародейке, как оказалось, все равно. Ну вот упал на нее мужик, с оружием и вредоносными химикатами, а ей хоть бы хны. Безразличие к себе - весьма тяжкий грех, с точки зрения ведьмака. Можно было расхохотаться, разозлиться, ну или опечалиться кривоногости своего наемного ведьмака, но ни как не наплевать на происходящее. Такому состоянию можно только посочувствовать. Метаболизм Морта ускорился, не давая более дивному алкоголю ни шанса на одурманивание сознания. Приятно проснуться в объятьях женщины, только если она не твой заказчик, или, что еще опаснее, состоятельная чародейка. Забавно, но за столько дней совместного путешествия Морту так и не удалось узнать "специализацию" Ромерхайм.
- А... О... Пардон, и ... спасибо,- Морт вернул себе серьезность, и плавно слез с Крестценции, ибо лежать дальше - уже дурной тон. Да и не особо удобно. Простояв около кресла чародейки, Сарэф старательно перебирал в памяти последние события, ища причину столь сильному помутнению рассудка. Вино. Или не вино? Не суть важно. Ведьмак аккуратно взял почти допитую бутыль неизвестного напитка. "Ха, а я то думал, что мне теперь любая гадость ни по чем. Мне." Морт бегло изучил сидящую чародейку. "Сидит, дышит, вроде как улыбается. Значит причин волноваться пока нет." Бутыль вновь оказалась на столе, она больше не предоставляла интереса.
- Я виноват, мне очень жаль,- на данный момент ведьмак чувствовал себя виноватым. Ведь он, можно сказать, споил свою нанимательницу, тем самым плюнув в лицо всем своим принципам. Нехорошо. "Она, должно быть, хочет есть. Надо бы проведать хозяина сего заведения." Развернувшись на месте, ведьмак вышел из комнаты, и чеканя шаг, пошел на первый этаж. К счастью пухлый мужичок никуда не делся, и все так же стоял за стойкой, пересчитывая сегодняшний доход.
- Гхм, нам... госпоже б отобе.. отужинать,
- Ых! Чудище окаянное, нельзя же так подкрадываться к честным людям! Сейчас-сейчас, вам все принесут.
Хозяин дорогой гостиницы нервно отмахнулся от ведьмака, что бы тот более не тревожил его. "Вот и славно." Теперь у Сарэфа была вся ночь впереди, а проведет он ее в коридоре как какой-нибудь сторожевой пес. Главное, что бы другие постояльцы не шугались тяжелого взгляда ведьмака в темном помещении.

Приятно осознавать, что люди все-таки сдерживают обещание - в плохо освещенном коридоре замаячила фигура миниатюрной служанки с полным подносом еды. Еще мгновенье и девица зашла в комнату, где пребывала чародейка. Однако сам ведьмак решил не следовать ее примеру, оставшись стоять в темном углу, сверкая кошачьими глазами от любого источника света.
Даже здесь, казалось бы в отдаленном от городка месте, было хорошо слышно как гулял местный люд. Смех, жаркие споры, назойливая музыка, голосистые зазывалы и многие другие полупьяные граждане создавали ощущение бурной, неувядающей жизни. Тем не менее праздник подходил к концу, и все ряженные господа медленно, но верно стекались к своим домам. Вот и здесь в гостинице, начали появляться первые поселенцы.
Весело споря о чем-то, народец не торопился расходиться по комнатам, а ведьмака и вовсе не замечали, до тех пор, пока одна девица, уже без подноса, вышла из комнаты чародейки. Стоило ей увидеть в полумраке отблеск ведьмачьих глаз, как она жалобно пискнув быстро удалилась в неизвестном направлении. Люди любопытны от природы. Всем тут же стало интересно, что могло напугать в эту праздную ночь столь хрупкое создание, а не ряженный ли купец? Вот была бы хохма, а то и почва для сплетен. К несчастью вместо потешного господина в темном углу стоял вооруженный мутант, а это уже совсем не смешно. Все разговоры стремительно утихли, и люди стали быстрее расходиться по своим комнатам, не желая терять свое прекрасное настроение. "Еще одна ночь без сна, терпимо, но завтра я все-таки найду себе укромный угол и вздремну."
Следующие утро наступило стремительно, правда это никак не отразилось на освещении коридора. Однако по звуком сонной возни вполне можно догадаться, что небесное светило уже пустило луч тепла кому-то в глаз, прерывая на корню все самые глубокие сновидения.

Довольно много времени ведьмак провел в одном положении, в конце концов ноги стали неметь и Морт с огромным удовольствием сполз по стенке на пол, дабы снять напряжение. "Сколько времени прошло? Час, два?" Сарэф потерялся во времени, оставаясь в коридоре без единого окна. Оставалось полагаться только на звуки и свои внутренние ощущения.
Тут заскрипела дверь в комнату чародейки, и прежде чем Крестценция вышла из помещения, ведьмак быстро принял исходное положение, поднявшись на ноги. Какая-то пыль осела на штанинах. Морт принялся с остервенением отряхиваться. Прямо как в детстве, когда Сарэф попадал в неловкие ситуации. Закончив борьбу за чистоту со своими штанами, ведьмак не без интереса оглядел Ромерхайм. "О, платье. Какие агрессивные цвета."
- Добрый ... день, - неуверенно поприветствовал Морт чародейку. С голосом приключилась какая-то напасть, в результате которой Сарэф слегка охрип. Не беда, такое иногда происходит.
Сегодня чародейка изъявила желание пройтись по местному рынку. Там вряд-ли будут поджидать орды монстров или иные богомерзкие твари, если не считать алчных купцов, чьи повадки порой напоминают поведение какого-нибудь жадного до денег упыря. В любом случае развеяться стоило. Рынок, к слову, весьма впечатляет - не даром это одна из самых крупных торговых точек, через которые постоянно проходят великое множество купцов. Казалось, что здесь есть все, начиная с пособий по магии, заканчивая новомодными сапогами для придворных щеголей. Крайне неудобная и непрактичная обувь, нормальный человек будет в ней постоянно спотыкаться и путаться.
Не торопясь, от лавки к лавке, ведьмак всюду следовал за чародейкой как тень. Хотя нет. Скорее черная тучка средних размеров - при первых лучах солнца веки ведьмака вдруг решили, что пора на покой, забыться сном. Дабы не показаться чародейке вялым и уставшим, да облегчить свою борьбу с отяжелевшими веками, Сарэф смотрел на мир исключительно исподлобья.