Безумие ночи, безудержная пляска после усталости жаркого, изнурительного дня.
Пылающие факелы в умелых руках худенькой циркачки порой творили настоящее чародейство. Мимо шумно веселящихся взрослых сновали малыши, запуская свои светляки, юркими искрами разлетающиеся по полному летнего азарта. Отовсюду слышались крики, неравномерный ритм разудалой местной мазурки меж воли призыывал каждому пуститься в пляс.
И толпа плясала. Отходя ото всех существующих движений, и каждое сердце чуяло тот ритм, те звуки и тот азарт, что творился вокруг. Каждое тело было частью его-то несравнимо большего, гигантского, извивающегося и разумного организма толпы.
Праздник урожая в этом году удался.
То там, то тут мелькали жонглеры, в укромных уголках случайными всполохами рассыпались огни, отраженные от блесток на платьях дам; едва ощутимо угадывались силуэты их кавалеров. Изредка в небо взмывали всполохи разноцветного огня; шел шепоток, это нечто называлось странным для простого языка словом "фейерверк".
Голова не поскупился на сегодняшний вечер. Вино лилось рекой, музыка заливалась в головы и мысли не хуже туссентского розового, а толкотня делала карманными кражами легче легкого даже для начинающих воришек. Поживиться сегодня было чем, но, на удивление, таких досадных проишествий происходило мало.
Город пьянствовал, прелюбодействовал и чревоугодничал.
Завтра будут собирать отличившихся пьяниц по канавам. Вполне может статься, что после сытого года придет год голодный, и придется еще затянуть потуже пояса. Завтра. Не сегодня. А сегодня да будет праздник!

Вероника серебристой змейкой скользнула прочь от вихря танцоров. Голова приятно гудела, а ноги были на удивление легки.
Рыжая танцорка, чье лицо было скрыто под маской, тем не менее уже успела если не примелькаться, то хотя бы увидеться многими.
Надо было отдохнуть. Хоть пару мгновений - и только для того, чтобы вновь отдаться странному безумию, охватившему ее в тот вечер. Хитрое время, притворяясь увлекательнейшей вечностью, уходило за мгновение.
Надо было передохнуть. Облокотиться об холодный камень фонтана и хоть бы на пару мгновений забыться, чтобы вновь отдаться во власть праздника.

Внешний вид: рыжие волосы свободно распущены, платье из серебряного шелка украшено ниткой жемчуга по глубокому декольте. На лице серебристая маска с затейливыми узорами. В ней едва угадывается изображение лисицы.
Инвентарь: ничего

Отредактировано Вероника фон Ревберг (2012-03-23 23:38:20)

"Смотри! Там Смерть воздвигла трон,
Где старый город погружен
На дымном Западе в свой сон,
Где добрый и злой, герой и злодей
Давно сошли в страну теней"
Кровь стучала в висках, мешая мысли. Отдаленные звуки музыки лишь усиливали чувство какого-то хаоса в голове, смешивали яркие, но мимолетные мысли в однотонную кашу. Трудно было сказать, откуда сознание выхватило это стихотворение; продолжения Вероника не помнила.
Десяток минут на свежем воздухе, в тишине и покое - и все станет на свои места. Чародейка это знала. Знала также, что больше не вернется на праздник. Любое веселье заканчивается, когда первый гость украдкой посматривает на часы.
Тошно и приторно было на душе. С нее хватит.
В темноте многое было иначе. В конце концов, ты просто останавливаешься, задумываешься над своим последующим шагом. Не шагаешь за толпой, бездумно и опасно - но наконец-то находишь в себе силы решать самому. Хотя бы потому, что нет той толпы; никому нет дела до тебя.
А ты стоишь, одинокая и свободная.
Вероника усмехнулась сама себе. Неровный камень дома холодом коснулся лопаток. Глаза закрывались сами собой; тут все равно не было в них никакого толку.
Странная это была ночь.
Кажется, в темноте что-то шевельнулось. Не видела, но явственно чувствовала в темноте что-то новое, как чувствуют слепцы перед собой обрывки сознаний. Но это новое не было чужеродным - казалось, это она была гостьей в этой темноте. В ушах стоял шум, разум и не пытался выделать отдельные его составляющие. Наверное, это было ни к чему.
Чародейка скорее не услышала и не увидела, в последний момент широко раскрыв глаза, а шестым чувством уловила резкий рывок к ней собаки. Инстинктивно сделала в бок широкий шаг; впрочем, вряд ли это бы ее спасло. Бег в длинных и неудобных платьях не входит в десятку самых удачных затей в темных и неровных улочках.
Вероника же показала зубы, выщерив на пса весь имеющийся в наличии арсенал. Вряд ли бы животному стоило быть столько либо испуганным такой угрозой. Но угроза была слишком уверенной в себе, чтобы проверять.
Маги, в большинстве своем, не любят собак. Собаки отвечают полной взаимностью. Да вот только у людей зачастую бывает некоторое преимущество - магия (ну, еще и образование, но зачастую животные задумываются о дипломированности кусаемого объекта слишком поздно). А магия, как и полагалась, вещь серьезная как в физическом, так и моральном плане. Количество возможных пакостей резко возрастало. Ко всему, она доставляла и массу ненужных проблем, да вот собаки редко ими озадачивались.
Не стал озадачиваться и кобель, с несчастным видом заскулив и решив найти себе другую жертву, более адекватную и предсказуемую. Черт с ней, не очень-то и хотелось.
Тоненькая ниточка крови спустилась по неприкрытым маской губам, вниз, к шее. Жалко, оставит на светлом платье след. Видимо, прикусила губу сейчас, а может статься, разодрала по неосторожности старую ранку.
Вероника глубоко выдохнула и вновь прислонилась к дому.  Все произошло за доли секунды, на уровне инстинктов и реакций. Чувство гостя осталось, но резко притупилось. Глаза застлал желанный мрак. Действительно, в них никакого толку. Еще десяток минут, и она полностью протрезвеет.

фон

Чародейка стояла, закрыв глаза. Приятная темнота ночи словно спрятала ее от чужих взглядов, мыслей, помыслов. От чужого - всего чужого, чуждого, совершенно бесполезного и даже вредного для нее.
- Добрый вечер, - раздалось откуда-то слева. Свое, родное. Не чуждое. А значит - это сказка. - Вам так не по нраву праздник, что вы предпочитаете коротать время в тёмных переулках?
Она в сказке. Она часть сказки. А что может быть лучше сказки, рассказанной в такую чудесную летнюю ночь? Только одно - когда ты сам часть сказки. Волшебной, незабываемой. Такой, которая способна изменить всю твою жизнь. Навсегда. Ты проснешься - и все будет иным. Мир будет иным.
Эта ночь поменяет все.
Вероника сказки буквально боготворила. Чудеса - они рядом, стоит протянуть руку.
- А вы верите в судьбоносные ночи, милсдарь? - чародейка легко улыбнулась, все еще не глядя на своего собеседника. Ни к чему. Глаза лишь мешают. Глаза - враги сказок. Глаза - пособники жестокой реальности. А сегодняшняя ночь не имела никакого отношения к реальности. Она не допустит такой оплошности. - Вот они, совсем рядом. Протяните руку - чудеса случаются.
Что мог ей сделать этот случайный знакомец плохого? Она - чароплетка. И никто, никто ей не угрожает. Не сегодня.
Все что должно случится - случается. Судьба не знает отговорок, она может лишь немного опоздать, но не забудет - никогда.

- Последствия.. - легкий оттенок пренебрежения волной прошелся по лицу рыжей. Это - волшебная ночь. Единственная. Неповторимая. А последствия будут завтра. Как после веселья наступает утро, зачастую почему-то слишком и рано и непредвиденно, и совершенно точно - нежеланно; приходит старость после молодости и золотых дней жизни. Приходят. Всегда. Рок - не изменить. Даже к ней когда-нибудь придет старость. Придут морщины. А смерть придет еще раньше. Случайная, глупая смерть. Как всегда, не вовремя. Как всегда, по ошибке. А последствия.. От последствий не укроешься. Не убежишь. И от судьбы не убежать - так к чему бояться последствий? - К чему сегодня ворошить последствия, милсдарь?
Женщина осторожно улыбнулась, чуть-чуть, самыми уголками рта. Если бы кто-то увидел ее глаза, все еще широко закрытые, увидел бы озорных чертиков, плясавших где-то в глубине омутов зеленых глаз. Но никто не видел. Никому, наверное, не было до нее сегодня дела.
Вероника была счастлива. Просто, абсолютно и совершенно необъяснимо. Невыносимо. Воздух был необыкновенен, словно прошитый легкими серебристыми нитями. Словно капли висели мысли, то и дело осторожно мерцая в такт случайных незнакомцев, случайных прохожих. Вот только никто не проходил.
Они были одни. На улице было тихо.
- Оставим последствия на завтра, - едва уловимо протянула руку в приглашающем жесте. Пальцы едва не задели одежду незнакомца, оставившую на самых подушечках легкий зуд недосказанности и незавершенности. - А сегодня... Вы не желаете потанцевать в такую чудесную ночь?