25 мая, около 23 часов.
     Тепло.
     Таверна «Под синим дубом»

     Гленард глубоко вздохнул и поёрзал на стуле. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что его жестоко мучает похмелье. Иначе объяснить такую позу - голова, опущенная на сложенные на столе руки - присутствующие здесь едва ли смогли бы. Впрочем, придумывать объяснения о ком бы то ни было, кроме себя, и на тему, отличающуюся от «что сказать жене, переваливаясь через порог поздней ночью и без гроша в кармане», посетители «Дуба» были явно не склонны.
     На самом деле он не напивался очень давно, а до такой степени, чтобы быть не в силах даже принять более удобное для сна горизонтальное положение, кажется, и никогда. Но его угораздило зайти в таверну не только во время, когда многим местным приспичило пропустить стаканчик-другой, но ещё и тогда, когда единственную служанку куда-то уволок с явного её одобрения некто яркий и жизнерадостный, с лютней за спиной. Хозяин же наотрез отказался давать ключ до того, как она вернётся и приберётся в комнате. Глен благоразумно оставил при себе справедливое замечание о том, что распугать возможных незваных многоногих гостей с кровати он вполне может и сам, догадываясь, что в такое позднее время многие уже не понимают шуток, особенно касающихся их работы, и что в таком случае он вовсе не дождётся ничего хорошего. Конечно, можно было найти другое временное пристанище, но тогда он рисковал свалиться с коня, и не столько из-за своей усталости, сколько из-за его. Короче говоря, Гленард остался здесь исключительно потому, что пожалел несчастную животину, вымотавшуюся за день. Так он и оказался за пустым столом в углу, стараясь дать отдых хотя бы глазам, поскольку задремать в таком шуме было попросту невозможно.

     Не успел Глен безрадостно прикинуть, сколько ещё времени он вынужден будет слушать звон кружек и байки о мельниковой дочке, как его мысли прервали. Прервали, надо сказать, очень осторожно, но всё-таки. К сожалению, это был не хозяин, наконец сжалившийся или, может, желающий возмутиться, что нечего тут занимать место и даже за это не платить. Впрочем, размер этого сожаления уменьшало то, что нарушителем спокойствия была красивая девушка. Гленард резко выпрямился, убирая со стола локти.
     - Ценю, что ты не хотела меня беспокоить, но всё же это не лучший способ попросить взаймы,- приветливо, будто такое случалось каждый день и совсем не удивило, заметил он, оценивающе, с добродушной насмешкой рассматривая незнакомку. Её намерения были ясны, и вряд ли она сама стала бы отрицать, что попалась. Хватать девушку за руку Глен не стал, но в его взгляде наравне с улыбкой присутствовала настороженность. Кто знает, на что способны женщины, да ещё вставшие на скользкий воровской путь. Не то чтобы он ждал ножа в бок за свой тощий кошелёк, но осторожность не помешает.

     Девушка выглядела на удивление беззаботной для пойманного карманника. Глен и не хотел, чтобы его боялись, но то, как запросто она подхватила нить разговора, было достойно уважения. Он подвинулся, давая ей место на лавке рядом, глядя на незнакомку с нескрываемым интересом. Насколько он мог судить, редкая воришка поступила бы именно так, если, конечно, разговор - не часть плана по облегчению карманов собеседника. И редкая девушка хотя бы не смутилась в такой ситуации, не говоря о том, чтобы садиться рядом и прямо смотреть в глаза.
     - Смотря кому,- в той же манере, не то шутя, не то серьёзно, ответил он.- Хорошему человеку отчего бы и не одолжить, верно? Правда, некая часть этих денег принадлежит не мне, а моему попутчику, а с ним шутки плохи… особенно когда ему не хватает на овёс,- Гленард искренне улыбнулся девушке.- Я бы предложил угостить тебя чем-нибудь, но, сама видишь, ты раньше заснёшь, чем это принесут. На ужин не хватает?- этот вопрос был задан всё так же просто, как бы между прочим, без деланной участливости, с какой может обратиться к нищему богач.- Или ты просто… заядлая охотница?- он перевёл взгляд на особенно шумную компанию неподалёку. Как есть медведи и кабаны… И то если бы упомянутые звери имели привычку ходить в одежде, а вечерами пить и орать песни.
     Глен вовсе не был простым доверчивым дурачком, склонным к всепрощению, каким мог казаться, но читать нотации о том, как нехорошо брать чужое, он не собирался, а в ответных действиях девушки не видел пока ничего, кроме дружеского жеста и выражения её заинтересованности, пусть и не исключал варианты, далёкие от собственных представлений. Так или иначе, было интересно.

     В ответ на фразу о мяснике и священнике Глен слегка улыбнулся, стараясь сделать это не снисходительно. Ему ли не знать, что многое, а то и всё, совсем не такое, каким кажется.
     - А ещё позже может оказаться, что мясник выращивает котят, чтобы потом спустить с них шкурки и выдать за кроликов, а священник ворует на лекарства для больной матери,- он повёл плечом.- И так можно продолжать, пока не завязнешь. Я к тому, что в каждом есть и тёмные, и светлые стороны, а потому трудно найти точное определение, подходящее всем хорошим людям. Но я бы, наверное, назвал таким того, кто честен с собой и с другими,- он задумчиво обвёл взглядом зал.- Кому я верю. Ну и кто не строит планов разнести на щепки мир, конечно, хотя их тоже можно понять, если постараться.
     Она действительно была необычной. Мало того, что она сейчас болтала с неудавшимся обворованным чуть ли не как со старым знакомым, так ещё и сочетала две профессии, если можно так сказать. Гленард знал, что есть девушки, так или иначе зарабатывающие при помощи исключительно своего тела и одновременно подворовывающие при удобном случае, но такую, которая прибегает к этому только в случае крайней нужды - то есть считает, что такая нужда бывает не всегда - или когда нужно проучить кого-то, он видел впервые.
     - Любопытный способ мстить за грубость. Но для пополнения своего кошелька почти беспроигрышный, ведь от тебя в таких случаях скорее ждут пощёчин или визгов. Глен,- он коротко пожал протянутую ладонь и улыбнулся в ответ.- Я просто странник. Представляю, наверняка я выглядел горьким пьяницей, который бы не заметил даже вставленных в уши свечей до тех пор, как они догорят… А если серьёзно, рад нашему знакомству, пусть оно и началось так необычно.

     Глен качнул головой, непонятно, соглашаясь или отрицая. Он знал хороших людей, на мир обиженных, и не без причины. Хотя им бы стоило обижаться не на весь мир, а на определённых себе подобных.
     - Такие люди беззащитны,- медленно проговорил он.- Если, не умея злиться, реагировать на зло добром, долго не протянешь. То, что кажется правильным, не всегда приводит к хорошему. Те, кому не стали мстить - так или иначе, могут решить, что им можно всё, и обнаглеть ещё больше. Возможно, они на высшей ступени и становятся теми, кто строит планы по порабощению всего живого.
     Лезть в чужой характер или, тем более, его изменять он никогда не пытался, но сам по себе склонен был высказывать своё мнение так запросто, будто у него секретов нет ни от кого и никаких. Некоторые считали его идиотом с душой нараспашку, другие - прекрасным актёром, а кто-то, коих было меньшинство, догадывались, что это всего лишь одна из граней его характера. И, пожалуй, мало их было не по их собственной вине, а потому, что действительно пускать кого-то глубоко в свою душу он, мягко говоря, не любил. Гленард коротко усмехнулся, меняя отрешённо-серьёзный взгляд на прежний, спокойно-дружелюбный.
     - Твой способ мести очень даже хорош,- заговорил он, возвращаясь к своей прежней манере «то ли шутки, то ли нет»,- и без крови, и поучительно. Не исключено, что ты сделала мир лучше. У многих карман - чуть ли не самое больное место. Я замечал, что часто чем больше карман, тем громче вопли после исчезновения оттуда горсти монет. Есть и те, кому эта горсть монет действительно могла бы спасти жизнь, в то время как другие пропили бы её за вечер. Но ты не похожа на тех, кто отбирает последнее.
     И действительно была не похожа. Впрочем, о том, насколько Селина отличается от «средней» воровки, Глен задумался ещё тогда, когда она села к нему за стол, а не сбежала, обнаружив, что её не собираются никуда волочь, требуя возмездия.
     - Сокращение,- подтвердил он слегка удивлённо.- Обычно меня называют так. Полное - Гленард. Из Заречья,- и что с того, что он сам придумал себе эту родину.

     На какое-то мгновение взгляд Гленарда стал серьёзным снова. Он понятия не имел, зачем девушка задаёт такие вопросы, но догадывался, что, собственно, ни за чем. Просто для поддержания разговора, как это называют. Если бы Селина, спрашивая, смотрела на него с жалостью, это заставило бы его ответить резко просто для того, чтобы не видеть больше в глазах собеседницы этого унизительного для него чувства. Но она не изменила тона, оставаясь просто девушкой, проявляющей интерес к незнакомому человеку. Потому он не стал заканчивать разговор такой неприятной нотой, продолжив, как ни в чём не бывало, будто Селина действительно спрашивала о чём-то самом обыкновенном.
     - Просто не сложилось,- Глен пожал плечами.- Я привык путешествовать в одиночку и не хочу менять дорогу на дом где-нибудь в деревне, землю, топоры, лопаты и прочие простые радости. Может, это одна из глупостей молодости и когда-нибудь я этого захочу, но пока мне нравится свобода,- он коротко улыбнулся.- Ты, кстати, тоже давно могла найти какого-нибудь весьма небедного покровителя и жить, ни в чём не нуждаясь...
     Как Верна. Связаться узами брака с «денежным мешком»  - дело разумное, как бы ни было. Оставаться в лесу, завися от собственной удачи и ловкости, быть постоянно в опасности, но взаимно любить, или уехать с наследником крупного состояния, а то и вовсе с каким-нибудь знатным стариком, пусть и безо всяких романтических чувств - этот выбор делают многие. По-разному, но второе, насколько Гленард мог судить, выбирают куда чаще.
     - …но не делаешь этого. Ты ведь тоже путешественница? Или мечтаешь где-нибудь осесть?- ему действительно было интересно это узнать, и на торопливую попытку перенести тему с себя на неё это было не похоже.

     Гленард невольно улыбнулся. На самом деле вызвать его симпатию Селине удалось давно: её простая, честная и немного наивная манера общения подкупала, позволяя расслабиться и начать ей доверять, несмотря на её недавнюю попытку стащить кошелёк. Она была красивой девушкой и интересным собеседником, кроме того, у них было много общего, по крайней мере на первый взгляд.
     - Знаю,- коротко подтвердил он.- Но немногие выбирают рай в шалаше, а ещё меньше потом не жалеют об этом. Люди вечно колеблются. А ты, похоже, и не думала так поступить. Странно, что ещё никто не пытался тебе это предложить,- Глен окинул её хитроватым оценивающий взглядом.
     А ещё она кого-то напоминала. Кого-то такого же наивного и чистого, стремящегося дарить радость танцем и сказкой. И живущего в своей сказке. Гленард слегка нахмурился, тихо вздохнув. Не забыл и забыть не мог.
     - Это очень немало,- серьёзно ответил он.- Даже если эти люди и не понимают, что без тебя им жилось бы гораздо тоскливее… У нас есть кое-что общее,- Глен невесело усмехнулся.- Только я вместе с радостью дарю разочарование. Да и эта радость сама по себе иная…

     Гленард понимающе кивнул, с интересом слушая новую знакомую. Он и сам был таким беспокойным, предпочитая дорогу и свежий ветер домашнему уюту. Да и рос без этого, в лесу, полном опасностей, загадок и самых разных существ, в том числе чудищ. Не благодаря ли последнему он так быстро приспособился к другому миру - человеческому? Но девушка, сидящая рядом с ним, чудищем не была. Ребёнком её тоже нельзя было назвать, и не только из-за фигуры. Оставалось удивляться, как она осталась такой чистой, если повидала многое и многих… Хотя кто знает.
     - Появившись, я быстро ухожу, этим и разочаровываю,- серьёзно объяснил Глен.- Наверное, ты не видишь в этом плохого потому, что тоже не можешь долго сидеть на одном месте. Но многие, наоборот, ценят стабильность, и ведь по-своему они в этом правы.
     Однажды его сравнили с ветром, ещё когда-то с дождевым облаком, но суть была одна - он гад, не связывающий свою судьбу с чужими, а только мимолётно их задевающий по пути неизвестно куда. Тем не менее, совесть у него, несмотря на мнения некоторых таких знакомых женского пола, всё же была, а потому поступать так с Селиной, искренне верящей в его неспособность навредить, Гленард не собирался.
     - И давно ты так странствуешь в поисках приключений? Как вообще это так получилось?- поинтересовался он, улыбаясь. С одной стороны, Селина была совсем ещё молодой, а с другой, обладала хитростью и ловкостью, приходящими с опытом.

     - Наверное, боятся. Я тоже когда-то так думал,- ответил Гленард после короткой паузы.- Но теперь считаю, что немало их чувствовать чувствуют, но показать это либо не умеют, либо не хотят. Да и ложь зачастую куда безопаснее… Большинство богачей, которых я видел и знал, были людьми не самыми приятными. Иногда говорят, что чем человек честнее, тем труднее ему жить, и я бы даже с этим согласился, хотя не спорю, что исключения бывают из любых правил. Многие любят мерить всех или как минимум тех, кто чем-то похож, одной мерой… Например, ты совсем не похожа на воришку по представлению большинства. Но тебя и не назовёшь обычной воришкой. Ты со всеми, кто тебя ловит при попытке стащить кошелёк, разговариваешь о жизни?- он улыбался, но вовсе не думал над ней насмехаться. Это был всё тот же интерес.
     С самого детства… Неизвестно, везением это было или сказывались черты её собственного характера, но она действительно не стала похожей на других, хотя и много повидала.
     - До тебя я знал только одну такую девушку…- растерянно проговорил Глен, глядя будто сквозь собеседницу.- Которая не утратила веру в светлое, хотя тоже долго странствовала,- пояснил он, сообразив, что произнёс это вслух.- Не испачкалась.
     В целом вести долгие красноречивые разговоры о вечном не относилось к числу его увлечений, но сейчас это казалось вполне естественным и не фальшивым. Это не удивляло - он сам только что говорил об исключениях.