И недалеки же люди! Вся жизнь у них перед глазами проносится, смазанно, тускло. Детали, мелочи и важные, но на первый взгляд невидимые взору особенности. Каждого мгновения. А ведь если приложить немного стараний, включить мозги? Изменится все. Ведьмаки умеют видеть там, где не видно не зги. Бежать так, что ветер не угонится. А еще они могут слушать. И слышать.

Тонкая струйка звука, огибая подгнивающее дерево, путешествовала по расщелинам и утробе особняка. Извиваясь ниточкой, прошмыгнула в прогрызанные жуками ходы. Ненадолго застыла в воздухе, а затем достигла уха Берта. Одновременно с невидимой струйкой запаха отравы из кубка. Лютый клацнул зубами.
-Фальшивит наш бард. Либо наврал с три короба, что умеет бряцать, либо...
Калемберт вдруг схватил девицу. Нож оказался у ее горла. Пискнуть она не успела: рот сжимала сильная рука.
-Ах, какое вкусное вино! Благодарим хозяев за гостеприимство! - нарочито громко выдал грифон. Уха служанки достиг едва слышимый шепот.
-А теперь, девочка, вели дверце открытся. Дерни за веревочку. И не вздумай звать волка. Видишь того парня? А меня? Мы охотники. Добрые охотники.
Беркут подмигнул Йерлоку.

-Та-дааам!- Калемберт с разбегу наградил Годзиша пинком в незащищенный бок. Охранника скрутило с тяжелыми стонами.
-Вот и встретились снова! Сказать, отчего мы такие злые? Сам посуди: к отравленному вину принято подавать неплохой последний обед. Хотя бы и такой же порченный. И где обед?!
Второй пинок последовал в ту же цель. Ведьмак ловкими движениями поднял мечи с пола.
-Йерлок, кажется ты кое-что обронил. Отличная работа, кстати...У нас в цеху иная закалка. А теперь ты!
Плюющегося от боли Годзиша схватила за шиворот сильная рука. Вовсе не создающий впечатления могучего атлета, монстробой обладал подобающими физическими данными.
-Веди к госпоже. Нет, нет, точнее к этой суке, мерзости поганой, ублюдочной твари, не имеющей права влачить свое бренное существо под солнцем. И не вздумай шутить со мной.
Холодно лезвие легким движением оставило царапину на щеке.
-Как понял, спрашиваю? Котенок, заключи со служанкой пакт о ненападении. И огласи условия кары за чересчур длинный язык. Пора спасать братца Лю! А, дьявол...
Беркут досадно чертыхнулся.
-С нами же эльфка. И пацана дедовского поискать бы. Значит так: пойдешь за ними. Наш новый друг ведь теперь все расскажет и покажет, так?

Отредактировано Калемберт (2012-02-22 12:25:32)

Коридор

- За поворотом дверь, милсдарь, тама они с тем бардом. Пустите только, милсдарь, семья у меня, каково им без меня-то будет!
-Пущу. Обязательно. От тебя зависит, конечно, отпущу ли я тебя к твоей семье или за ногу со скалы. Веди к хозяйке! Скажешь, что к ней о-о-очень важные гости. - Берт хотел добавить что-то еще касательно своих намерений, но об этом никто так и не узнал (возможно он добавил бы один пинок в живот бедолаге). Откуда ни возьмись возникло сразу несколько неожиданностей. Калемберт слыхал от детях-неожиданностях, и даже вскоре обязался за одним из таких прибыть. А вот о дедушке, который вдруг стал бабушкой, в сопровождении эльфки, гуляющих по дому с тайнами услышал только сейчас. И увидел.
...Всё девок тискають, смотрю, пока мы ищем их ходим! Ай-ай, только б об одном… Ого, ужо и драку затеяли? - прокряхтел Ряб. Калемберт улыбнулся.
-Здорова, дед! Рад тебе. А ты небось и сам свататься решил? Гляди, уберегли мы тебя как вовремя. Не береди, найдем и внука твоего. Йерлок, этих на тебя оставляю.
Лютый подмигнул Анирил, и тычком рукояти направил Годзиша к выполнению новых обязанностей.

Отредактировано Калемберт (2012-02-28 17:55:45)

Если Йерлок правильно понял, то его собираются оставить здесь, вместе со стариком и эльфийкой. Ему, конечно, это совсем не понравилось, но делать то нечего - не оставлять же их тут..
- Может, просто с собой взять? - подумал молодой ведьмак, глянув на старика, потом на Анирил, - нет, слишком опасно..
Вдруг, где-то что-то загремело и Йерлок сразу начертал в воздухе Знак Аард и приготовился обороняться, но в последний момент опустил кисти и вся энергия, что собралась в его верхних конечностях, ушла наружу, не найдя себе применения. Медальон завибрировал, предупреждая, что рядом находится магическое существо.
- Ну, это и так всем понятно.. - подумал Йерлок. Может, он чего и добавил бы, но душераздирающий крик оборвал все его мысли.
- Караул! - кричал это, видимо, Лю, так как голос был высок. А кто, как не бард, может взять такую высоту?
- Идем спасать трубадура, или как? - спросил Йерлок, хотя сам уже двигался по направлению крика. Меч ведьмака водился из стороны в сторону, а сам монстробой готовился к нападению.

-Вот и... - "славно", хотел было поставить точку в истории Берт. Признаемся честно, с неким огорчением принимал ведьмак из школы грифона окончание без кульминации. Это лишало его вкуса к жизни, и с этим улетал неуловимый момент. Не всякий его умеет ценить. Вот и славно, Лютик! Ты живой, теперь можно и убираться. Только внутренний голос не переставал напрягать связки, крича в самое ухо. Медальон ткнулся в грудь, поддакивая ему. Монстробой прищурился. Теперь огорчение от потерянной ситуации сменилось грустью за Ряба. Не успели! Меч сверкнул. Успеем прекратить мучения. Вот и славно! Берт быстро нащупал руку эльфки.
-Ну-ка девочка, сделай уже что-нибудь полезное. Спрячь деда подальше. И себя с ним вместе. И вот этого остолопа. - охранник получил ощутимый тычок.
Грифон даже не обернулся. Его взгляд боролся со взглядом мутирующей твари. Из разбитого окна подуло свежим воздухом, разгоняя по ноздрям вонь протухшего мяса, неделями не счищенного с жирных замогильных стен.
-Что, котенок, поиграем? Захреначишь огнем по твари, как только я зайду справа. Все.
Больше ни говоря ни слова ведьмак молнией скользнул вбок. Дверь за ведьмаками захлопнулась.

Его пихнули - грубо, злостно, отшвырнули куда подальше, дабы не мешался под ногами. Наверно, именно об этом Лютик бы мечтал минут пять назад, но теперь неприятно ссаднили локти и колени.
- Живой, певун! Кажись, даже не погрызенный!
- ууу! Мерзость, гадость, коварство! За что? Я ж ей ничего не сделал... уууу...
Бард поднялся, шмыгнул носом, рассматривая порванные штаны и ссадины на руках. Чертовски невезучий день. Дурацки невезучий.
- Она же меня съесть хотела. Понимаете?! Съесть! Сожрать! Как... как... как колбаску!
Лютик присел на корточки, прислонившись к стене. Кто его слушает? Никто!
Подбородок дрожал и прыгал - того и гляди слезы прыснут во все стороны, стекая по красивому и грязному лицу.
Рядом, гулком отозвавшись, на бок завалилась лютня. На удивление целая и не пострадавшая при полете и приземлении. Вот она, великая сила искусства.